Pepsimist

Прислали мне тут текстик, дернутый с какого-то сайта.
Искать источник не полез, ибо если это стеб такой серьезный, то не хочется разочаровываться, а хочется верить, что есть еще такие лютые пациенты.
А если это все на самом деле у человека в башке варится, то круче только яйца и его реально жаль.
Хотя есть, к примеру, еще и вот такие господа-граждане-товарищи-прихожане, которых ни хрена не жаль.

Тоже полная и абсолютная победа неизлечимого патриотизма головного мозга.
Вот почитаешь такое, поглядишь и только остается, раскинуть руки широко, вздохнуть всей грудью и рявкнуть во всю мощь:
Да здравствует непобедимая великая и всепобеждающая всемирная галактическая шизофазия всея руси и ее крещеных окрестностей, овальностей, треугольностей, партийных яйчеек и нерушимого блока коммунистов и православных! Ура и аминь!

КОМЕТА ЛУЛИНЬ НАДЕЛИЛА КОММУНИСТОВ СВЕРХМОЩНОЙ СИЛОЙ!

Ночью к нашей планете приблизилась комета Лулинь. Это не случайно. Именно в разгар мирового финансового кризиса капиталистической системы прогрессивные силы Вселенной, возможно, подают человечеству знак - пора кончать с эксплуататорами, пора повсеместно свергнуть ставленников мировой закулисы , необходимо водрузить над Землею красное знамя труда.

Два хвоста Лулинь, по мнению аналитиков КП, обозначают марксизм и ленинизм, как две передовые идеологии, слившиеся в одну в Октябре 1917-го.

Конечно, буржуазные астрономы попытаются придать торжественному приближению кометы обыденное толкование сиюминутной сенсации. Но левые силы не допустят опошления прибытия великого Лулиня, предсказанного Сталиным, Хо Ши Мином и лидером таинственных непальских коммунистов Ман Моханом Адхикари.

Невидимые, но смертоносные лучи Лулиня, пробивая заградительное поле военных баз НАТО и гнусных американских спутников-шпионов, поразят угнетателей Ирака, убийц Милошевича, врагов народа Боливии и эстонских неофашистов .

Суровое излучение крутобедрой посланки красного космоса испепелит сокрытые Дерипаской и Прохоровым в бронированных сейфах миллионы баксов и поставит на грань безумия психику чиновников Пентагона. И напротив, вечной защитой окружит всемогущая пламенная Лулинь Мавзолей Ильича, на который замахнулась медвежья белогвардейщина.

Коммунисты Петербурга уполномочены заявить - вчера ночью Лулинь, как грандиозный сгусток воли пролетариата Вселенной, дистанционно передала нам, а также всем земным коммунистам невиданный импульс решимости - в борьбе, веры - в победу социализма, беспощадности - к угнетателям, империалистам, монархам и мутным басмачам.

Вооруженные великой силой Лулинь, мы клянемся воплотить в земную жизнь ленинские идеи!
ДА ЗДРАВСТВУЕТ МУЧИТЕЛЬНАЯ СМЕРТЬ КАПИТАЛИЗМА!
ПРОТИВ ЛУЛИНЯ БЕССИЛЬНЫ БАЗЫ ПРО США!
ВСЕЛЕННАЯ ВЫБРАЛА ЛЕНИНА!

Теги: Портреты дремучая смесь из жизни нежитей плевательница совок соотечественники по несчастью ссср

Слабоумные молодогвардейцы из единой россии возбудились к нездоровой активности по поводу нашумевшей статьи в «Ведомостях» о часах наших чиновников.
Как все недалекие, неумеющие и нежелающие думать своими мозгами (при условии их, мозгов, наличия) эти молодые гвардейцы наварили в своих свободных от мозгов котелках такую дикую неудобоваримую кашу, что ни усвоить ее, ни освободиться от нее естественным путем уже не могут — запор у них мозговой случился.
Например, бодрая и, видимо, вполне собой довольная, но судя по всему, не достаточно еще половозрелая активистка МГЕР, бурно и привычно повозмущавшись зарвавшимися «журналюгами-мещанами» из «Ведомостей» и всласть отплясав на их бренных останках камаринскую заявила, цитирую: «Я согласна с тем, что часы за миллион долларов у руководителя одной из самых коррумпированных отраслей московского хозяйства выглядят странно. … Ресину 73 года, может, он на эти часы с детства копил.»
Меня прям тут же, у компьютера прошибла жалостливая сопля.
Так и стоит перед глазами бедненький, бледненький, худенький еврейский мальчик из предвоенного Минска, который ночей не спит, не доедает, не допивает, смотрит голодными глазами на буржуев-нэпманов и своих сытых одногодок, но все равно каждый месяц упорно вкладывает сэкономленную копеечку в свою любимую глиняную свинку.
Только с тем, чтобы накопить к старости денежек на DeWitt, La Pressy Grande Complication стоимостью в один миллион сорок четыре тысячи восемьсот швейцарских франков (без учета налогов).
Ну и заодно уж, чтоб два раза не вставать, и на GreubelForsey Double Tourbillon 30° за скромные, без малого полмиллиона баксов или точнее четыреста двадцать пять тысяч американских долларов.
Повторю цены цифрами для наглядности: 1 044 800 франков и 425 000 баксов.
Поразительно целенаправленный и упорный ребенок!
С пеленок упорно шел к своей, довольно неожиданной для того времени цели, наручным часикам по стоимости превышающим тогдашний десятилетний бюджет города Минска и окрестностей.
Ничего не хотелось больше мальчику Вове, ни хлебушка, ни мороженного, ни в кино сходить, только скурпулезно копеечки в копилочку любимую складывать и терпеливо ждать, ждать своего часа.
Вернее, своих часов.
Да, разбередила мне душу ранимую молодая телочка из Едра, на жалость пробила.
Надо ей посоветовать книжки жалостливые писать.
О голодных юных годах нынешних чиновников.
А то же не все еще у нас понимают, откуда у чиновников миллионы и миллиарды.
В рублях и в долларах.
А они, видишь, оказывается, с детства недоедали, голодали, мерзли — все копили, бедолаги.
Вот бы всем нашим пенсионерам и ветеранам такими умными и предусмотрительными быть, не ходили бы сейчас по собесам, копейки пенсионные не считали бы на кефир.
А то, небось, с детства-то привыкли шиковать да жировать, все на пьянки-гулянки, да на дорогие шмотки с таксомоторами деньги спускали.
Вот и дошиковались.
А умные-то мальчики в это время не ели, не пили, все денежку копили.
Теперь вот виллы по всему земному шару имеют и часы отнюдь не Первого часового завода носят.
Нет, не могу больше, пойду валерианку с бромом пить.

Теги: Портреты из жизни нежитей кремлядь плевательница совок ссср

Одной из наиболее ярких черт социализма, отличающих его, социализм от прочих методов и способов мироустройства, являются очереди.
Не скажу, к примеру, за шведский социализм, потому как это социализм неправильный с точки зрения всепобеждающего учения маркса-энгельса-ленина, но вот к советскому социализму, то есть, проще говоря, к совку, это имеет самое непосредственное и прямое отношение.
Очередь в совке имела значение сакральное, основополагающее и всеобъемлющее.
Представить совок без очередей невозможно.
Совок любил выстраивать всех по ранжиру, собирать в большие кучи, массы и толпы, чтоб граждане дружно и плотно сплачивались, стояли плечом к плечу, ощущали колкий локоть друга.
А заодно не оставались один на один со своими мыслями, а то бог знает, до чего додуматься по одиночке могут.
Вот и собирали: в лагеря, на великие стройки, на картошку, на демонстрации, в гулаг, на поселение, в колхозы, в коммуналки на двадцать семей.
Всех не пристроенных в массы по постоянному признаку, объединяли очереди.
«В очередь, сукины дети, в очередь!»
Очередь, она ведь таинственным способом одновременно и объединяет и делает заклятыми врагами.
Что характерно — в одно и то же время, одних и тех же мирных граждан.
С одной стороны, ты вместе с рядом стоящими зорко следишь за тем, чтоб никакая посторонняя сволочь не пролезла вперед, и в то же время сам выискиваешь обходные пути, чтоб с криком: «Мне только спросить! Вы же видите, я даже тапки не надела!» прорваться впереди всех, пока еще не кончилось.
Я очереди знаю с обеих сторон.
И с той стороны, откуда покупают и с той, с которой продают.
Так вот в совке никогда не было одной очереди.
Всегда было, как минимум, две.
Одна — обычная, вторая — с черного входа, «для своих».
В отдельных местах за отдельными товарами бывала еще и третья очередь — блатные.
Блатные, это не банальные друзья и не знакомые знакомых с заискивающей улыбкой и трешкой в потной руке.
Блатные заходили с других дверей и в другие кабинеты.
Но, что интересно, покупали то же самое, что и остальные, только обходилось им это проще, быстрее и дешевле.
От того, в какой очереди стоишь, зависел даже статус.
Хотя бы в пределах шестого квартала нижних хамовников.
Если который час пытаешься отоварить талоны на гречку в унылой и злобной общей очереди, значит ты, говоря современным языком, лузер.
Обычный инженеришко, аспирантишко или очень прикладной математик на сто двадцать рублей.
Если заходишь со двора, и пошуршав с грузчиком или завотделом выносишь полные сумки, значит жизнь твоя удалась.
Пусть хоть так, хоть здесь, хоть с этими, но все же не ползешь вместе со всем стадом к холодной грязной кормушке.
Ну, а если же чинно входишь в обитую кожей дверь, а на обратном пути за тобой в машину заносят коробки, обернутые бумагой, дабы не возбуждать нездорового интереса черни, то ты вовсе хозяин той самой жизни, которая удалась и будет удаваться дальше.
Как-то, в конце семидесятых по случаю попал в аптеку Первого главного управления.
Иначе говоря, в «Кремлевку».
Близкому человеку до зарезу нужны были лекарства, которые в других местах достать было невозможно ни за какие деньги.
Нашлись добрые люди, дали пропуск.
Я фотографию свою аккуратно наклеил и поехал.
Так что характерно, там тоже стояли в очередях, только лестницы были устланы коврами, аптекари с вдумчивыми лицами бегали на цирлах и говорили шопотом.
Ну и почище там было, чем, скажем, в аптеке №174 люберецкого района.
Но и пускали туда только по пластиковым пропускам отставные вертухаи в отутюженных костюмах и с цинковыми глазами.
В плане сходства и различий надо только взять в расчет то обстоятельство, что в люберецкой аптеке №174 были йод, зеленка и порошок от пота ног, а в «кремлевке» было все.
То есть все, что тогда закупали у подлых империалистических хищников, у братьев по социалистическому лагерю, и что немытыми пальцами производили сами.
Так вот, несмотря на все это, очереди были ровно те же самые, только бабулек в серых платках и ватиновых пальто в «кремлевке» не было.
Бабульки в черных штиблетах «прощай молодость» привычно прожигали свою жизнь в других очередях, в других местах и за другими товарами.
Словом, очередь, это наше все, не считая, конечно, великого русско-африканского поэта Пушкина.

+ 12 фотографий

Теги: Манжеты из жизни нежитей кремлядь плевательница совок соотечественники по несчастью ссср

Вот, скажем, в детстве я часто слышал, что хлебом нельзя кидаться, хлеб нельзя ронять на пол, хлебом нельзя играть в футбол, его нельзя выбрасывать в мусор и, вообще, после дедушки ленина, хлеб — это наша главная святыня.
В общем, я как-то не сильно слушал, да и не очень-то над этим задумывался, потому как в футбол не играл даже мячом, кидаться и без хлеба было чем, а дедушку ленина я инстинктивно не любил с детства.
Ни маленьким курчавым, таким, как на пионерской звездочке из красной пластмассы, ни плешивым картавым старичком, как в кино.
Так что, про хлеб я особенно ничего не думал, я его просто ел.
Особенно его предпочитал в виде бутербродов, и в виде толстых ноздреватых ломтей с толстыми жирными помидорами, прыщавыми огурцами и крупной серой солью где-нибудь в забегаловке областного центра на столе с липкой клеенкой и одиноким бывшим механизатором с бутылкой местного пива.
Бывшие и действующие хлеборобы-механизаторы к хлебу, кстати, относились спокойно, несмотря на то, что имели к нему прямое отношение.
То есть, они его сеяли, жали, веяли и отвозили на элеваторы или во всесоюзные житницы или фиг знает, куда они его там свозили.
Кидаться они им не кидались, но куски на столах все время оставляли и на пол запросто роняли вместе со снетками из серого кулька.
Ровно они к нему относились, сугубо потребительски, хотя сами и выращивали.
Словом, хлеб я ел, и ничего такого о нем не думал.
Потом, когда поработал грузчиком в булочных, понял, что ежели хочешь от пиететного, возвышенного отношения к чему-нибудь избавиться, то иди туда, где предмета твоего вдохновенного настроения выше крыши.
И не просто выше крыши, а где с ним обращаться надо по-простому, как и со всеми прочими очень обычными вещами, вроде там алюминиевой вилки, обойного гвоздя или брикета столярного клея.
Нам хлеб привозили и днем, но чаще всего, ночью.
Спишь в торговом зале на стульях, укрывшись парой ватников, только вроде кажется глаза закрыл, а тут звонок — машина приехала.
Зимой холодно, ты из под ватников вылезаешь с глазами, как у китайца и идешь специальным металлическим крючком контейнеры волочь.
Из машины — с хлебом, пустые — в машину.
Потом еще лотки надо выгрузить с кондитеркой: с булками там всякими, бубликами, рогаликами и прочими плюшками.
И пустые лотки в машину покидать.
А хлеба в лотки для экономии места клали не как положено, в один ряд, а прямо сколько влезет, навалом.
Лотки жирные, скользкие, хлеб с них слетает и пухлым белым боком прямо на затоптанный сапогами пол.
Ты его руками в заскорузлых рабочих перчатках поднимаешь и снова в лоток кидаешь.
дальше страшнее

Теги: Жестом по мимике автография ностальгия слова ссср

Ленин любил детей, ходоков и попов.
Детей дедушка Ленин любил держать в мокрой холодной каменной каморке Смольного дворца без окон. А когда детишки начинали засыпать, то приглашал их с помощью грубых революционных матросов к себе на обед, где сажал детишек на красивый мраморный пол и с удовольствием чавкая завтракал, обедал и ужинал разными вкусными блюдами, и умилялся, глядя на детские синие тонкие ножки и ручки в цыпках и мурашках. От этого у дедушки Ленина еще больше разыгрывался аппетит и он кричал Надежде Константиновне «Душенька, а налей-ка мне еще водочки!» и щупал за революционные ягодицы Инессу Арманд.
А ходоков дедушка Ленин очень любил отсылать матросам на расстрел, а сам сидел в это время в кабинете за рюмочкой вишневой наливочки и черновиком декрета о земле и прислушивался — как услышит залп, так в ладошки хлопает и кричит: «Ходоков прихлопнули, ходоков прихлопнули!»
А попов настолько любил, что однажды даже специальный декрет про них написал для Феликса Эдмундовича. Вот такой:
«Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады.»
Феликс Эдмундович сначала возражал в том смысле, что: «Вовка, ты чё, мудак, снова мухоморов обожрался? А что в складах этих хранить, когда и без того нет нихуя?» На что дедушка Ленин хитро щурился и радостно отвечал, засовывая большие пальца за подтяжки: «А попов и хранить, батенька! В штабеля складывать и хранить!»
Великого ума был человек.

Теги: Портреты из жизни нежитей кремлядь плевательница совок ссср

Оно сколько ж лет прошло… Иных уж нет, а те далече… Но кое-кто все же прошел, плюясь и отхаркиваясь сквозь все вонючее, в чем мы барахтаемся и не любя нас всех, плюя на всё, не веря ни во что, несмотря и вопреки живет.

Теги: Фото люди ностальгия ссср

Много лет назад, когда я активно любил алкоголь (сейчас я его тоже очень люблю, но пассивно, то есть не пью), в дверь позвонил «точу-ножи-ножницы» с походным ручным инструментом через плечо.
Такой типичный тихий алкаш, каких полно у магазинов.
Физиономия лица у него была располагающая, вся в растопыренной пегой бороде и желтых прокуренных усах.
Ну, у меня с собой, естественно, было.
И то, что было я уже принял во внутрь в количестве как раз достаточном для благодушно-общительного настроения.
Я вынес в холл перед квартирой пузырь любимого мною белого Havana Club с серебряной этикеткой, стаканы, тарелку с колбасным кольцами и потребовал научить меня точить-ножи-ножницы с помощью хитрого ножного приспособления с ремнями, педалями, деревянными козлами и одним абразивным диском.
Сперва мы, конечно, приняли по маленькой.
Потом покурили и приняли еще по паре маленьких.
Когда маленькие закончились, принялись за большие.
В промежутках между большими мы что-то увлеченно точили.
На следующее утро, выйдя с восьмигранной головой на кухню выпить воды, а если повезет, то и покрепче, я обнаружил на столе груду уродливых, коротеньких, сточенных под корень останков моих любимых ножей и пару бывших ножниц, похожих на спицы с кольцами.
Сказать, что я был расстроен, значит не сказать ничего.
Кухонные ножи (именно и только кухонные) моя страсть.
Я обожаю удобные, острые ножи различных форм и размеров, предназначенные каждый для своей надобности, различных продуктов и разных типов нарезки и шинковки.
А тогда достать (не купить, а именно «достать», то есть приобрести по знакомству, «по блату» за отдельные деньги или за ответные услуги) приличный нож было нереально большой проблемой.
Свои я собирал долго и тщательно, выискивая и выменивая или выкупая у знакомых, заказывая особо сложные и редкие знакомым мастерам на заводах из специальной стали «за пузырь».
И тут эти все мои сокровища, моя любимая рабочая коллекция лежит убитая, искореженная, изуродованная на грязном кухонном столе рядом с пустыми бутылками и тарелкой с высохшей колбасой.
Когда к полудню с ответным пузырем явился этот гнусный алкаш с пегой бородой, я вынес его за шкирку вместе с его педальным инструментом к лифту и даже не сказал ни единого матерного слова.
И вообще никакого не сказал.
Потому что никаких кроме матерных я бы тогда выговорить не смог.
А вокруг все же дамы-дети-соседи и мне не хотелось пачкать их уши своими наболевшими высказываниями в адрес мастера абразивного дела.
Долго и трудно собиралась новая коллекция.
А пока она собиралась, был вынужден пользоваться чудовищными ножами советского производства, которые гнулись, мялись, ломались, не держали заточку, были дико неудобными и по форме и по размерам.
Почти все они были с занозистыми деревянными ручками, которые приходилось самому доводить напильником до ума и кипятить в масле, чтобы хоть как-то можно было ими пользоваться.
Зато сейчас…
Сейчас у меня есть все, что нужно лично мне.
И старая любимая разделочная доска из толстого оргстекла, снятого когда-то с идиотской таблички в одном из музеев, где я работал.
Эту доску не променяю ни на одну специальную из магазина.
Пара такого дерьма у меня уже есть, служит подставками под горячее.
Словом, если увидите где-нибудь пегую бороду «точу-ножи-ножницы», гоните сразу в шею.
Пинками.
И не пейте водку.
Она невкусная.
Пейте джин, или виски.
Или пейте белый кубинский ром.
Эх, советская «Гавана клаб», с серебряной этикеткой, где ты сейчас…

Теги: Манжеты ненаписанное ностальгия слова ссср