Круглые сутки нон-стоп…
Никогда не нравились книги Аксенова.
Ну, за исключением давным-давно в каком-то журнале случайно найденной «Круглые сутки нон-стоп», да и та, скорее, по идейным соображениям и моему тогдашнему юношеству.
А остальные книги не мог читать из-за совершенно чуждого слога, тяжеловесного и неуютного словосложения.
Я никак не мог продраться сквозь насыпи, пропасти и завалы слов, никак не мог через них добраться до смысла.
Есть еда полезная, но невкусная.
Вот так я и читал.
Потом бросил, потому что в этом случае пользы без удовольствия не получалось.
Обидно чувствовать себя обделенным радостью, удовольствием, доступным другим.
Тем более, по прочтенным и виденным на ТВ интервью, сам ВП вызывал у меня симпатию и уважение.
Да даже одни сухие строки биографии производят впечатление.
Зарекался ведь я писать "американские тетради", "путевые очерки", "листки из блокнота" или как там их еще называют… Ведь сколько помню себя, столько и читаю американские тетради, очерки и листки.
"…яркое солнце висит над теснинами Манхэттена, но невесело простым американцам…", "…низкие мрачные тучи нависли над небоскребами Манхэттена, и невесело простым американцам…"
В самом деле, сколько всевозможных "Под властью доллара", "За океаном"! Что нового можно написать об этой стране?
Не пиши об Америке, говорил я себе. Приехал сюда читать лекции, ну и читай, учи студентов, сей разумное, доброе, вечное. Не буду писать об Америке - так было решено.
Однако что же мне делать с горячей пустыней Невады, с деревьями джошуа, этими застывшими тритонами, что маячат по обе стороны дороги? Выкинуть, что ли, на свалку памяти?В другой день приползет к вам в Санта-Монику туман, и вы влезете в свитер, обмотаете горло шарфом, сунете зонтик под мышку, а ваши друзья в Сан-Фернандо тем временем будут беспечно плескаться в бассейне.
В административном отношении мегалополис Лос-Анджелеса тоже состоит из разных сливающихся городов. Биверли-Хилз, Голливуд, Студио-сити, Санта-Моника, Лонг-Бич - это отдельные административные единицы со своими управлениями. В центре собственно Лос-Анджелес, в котором полтора-два миллиона населения, а во всей куче, во всей галактике, кажется, не меньше десяти миллионов.
Здесь нет вечерней уличной жизни. Будьте уверены, если вы после заката солнца захотите прогуляться по Уилширу или Сансету, к вам через некоторое время приблизится патрульная машина и офицер вежливо спросит: - Что-нибудь ищете, сэр?
Поначалу это безлюдье меня раздражало. Истекающий электричеством, пылающий, но пустынный Сансет-стрип. Пустынные коридоры королевских пальм на Палисадах. Пустынный Уилшир с его удивительными темно-стеклянными небоскребами…
Друзья говорили мне, что где-то на Уилшире недавно откопали динозавра. Хотелось спросить: живого?
Позже, освоившись в этом немыслимом Эл-Эй, я научился улавливать там по вечерам признаки жизни.
Вот, например, впереди вымерший перекресток. Огромная игривая девица улыбается через плечо, кося глазами на бутылку.
Catch me with Cam-tchat-ka!
Реклама водки "Камчатка".
У стеклянного павильона "Джек-ин-зи-бокс" стоят три больших автомобиля. Шумит листва. Мигают звезды.
Вдруг вижу, из "Джека" выскочил паренек с тремя подносами, на них дымящаяся еда. Несколько ловких движений - и подносы присобачены к бортикам автомобилей. И в автомобилях тоже обнаруживаются живые люди, приподнимаются из кресел, высовываются из окон, едят…
Ободренный этими явными признаками жизни, я заворачиваю за угол и снова вижу нечто человеческое: некто в белом прыгает и бьет голыми ногами в грудь другого в белом. Тишина, молчание: все за стеклом. Школа карате. Чуть повертываю голову - за другим стеклом десяток джентльменов в сигарном дыму вокруг массивного стола: совет директоров какой-то фирмы.
Где-то хлопнула дверь - красноватый свет отпечатался на тротуаре, долетела рок-музыка, замелькали тени, из каких-то грешных глубин выскочила группа молодежи, поплюхались в автомобили, взвыли, отчалили, влились в бесконечный traffic, дверь захлопнулась - тишина, безлюдье… Длинный ряд домов с табличками "For rent, no chldren, no pets" ("Внаем, без детей, без животных"), звезды шуршат в королевских пальмах… Вдруг близко скрип рессор, скрип тормозов, скрип руля - из-за угла выползает "желтый кеб", огромный кадиллак выпуска 1934 года с надписями на бортах "Содом и Гоморра". Из окна молча и неподвижно смотрит лицо неопределенного пола, одна щека красная, другая зеленая.
Я начинаю догадываться, как много жизни за этими тихими фасадами, в глубине кварталов, на холмах и в каньонах великого города, как много странной, быть может, и таинственной жизни.
Недаром чуть ли не восемьдесят процентов американских фильмов о грехах и страстях человеческих снимаются в Лос-Анджелесе.Есть сейчас также и хиппи-трудяги. Одна family, например, держит ресторан.
Кстати говоря, это единственный ресторан в Лос-Анджелесе, куда по вечерам стоит очередь. Называется он довольно забавно: "Great American Food and Beverage Company", что впрямую переводится как "Великая американская компания продовольствия и напитков", но если представить себе ресторан подобного рода в Москве, то название это следует перевести иначе - ну, что-нибудь вроде "Министерство пищевой промышленности РСФСР".
Как ни странно, еда здесь действительно потрясающая. Ребята сами готовят национальные американские блюда вроде жареных бычьих ребер с вареньем или трехпалубных техасских стейков и делают это с увлечением, наслаждаются аппетитом гостей и очень обижаются, если кто-нибудь оставит хоть кусочек на тарелке.
- Эй, folks, что-нибудь не так? Почему остановились? Нет-нет, нельзя, чтобы такая жратва пропадала. Если не съедите, я вам тогда в пакет уложу остатки. Завтра сфинишируете, ребята.
Однако не только из-за еды стоит сюда очередь. Здесь все поют, все члены семьи, все официанты и бармены, поют, пританцовывают, подкручивают. Быстро передав заказ на кухню, длинноволосый паренек бросается к пианино, играет и поет что-нибудь вроде "Леди Мадонна". В другом углу две девочки танцуют бамп, в третьем - гитарист исполняет старинную ковбойскую балладу. Вот в этом видится некоторое новшество: семья хиппи, занятая общественно полезным делом.
Мне кажется, что для определенных кругов американской молодежи временное приближение или даже слияние с хиппи, так сказать, "хождение в хиппи", становится как бы одним из нормальных университетов, вроде бы входит уже в национальную систему воспитания.
Вредно это или полезно, не берусь утверждать, но, во всяком случае, для того слоя общества, который здесь называют upper middle class, это поучительно. Хиппи сбивают с этого класса его традиционные спесь, косность, снобизм, дети этого класса, пройдя через трущобы хиппи, возвращаются измененными, а значит…
На схожие темы:
Подпишись на RSS