Особенности перевода в советский период
Знакомая, профессиональный переводчик, делится иногда со мной попадающимся ей перлами.
Одна из таких жемчужин была недавно в статье, написанной профессором, психиатром старой еще, советской закваски. Закваска у него очень старая и сильно перебродившая. Старик тихонько выживает из ума, к клинической медицине отношения давно не имеет, но поскольку по-прежнему считает своим долгом учить уму-разуму и младое племя и западных коллег, периодически рассылает по забугорным профессиональным изданиям результаты своих старческих размышлений.
Знакомая моя к работе относится тщательно и со всякими неясными ей моментами всегда звонит автору, дабы получить разъяснение или уточнение. Вот и в этот раз позвонила старому мухомору, чтобы узнать, что он подразумевал под фразой:
«Безусловно, в первую очередь нам необходим закон легализующий отношение больного к его заболеванию.»
Перевести это на английский так, чтобы западные психиатры это поняли — невозможно. Да что там западные, наши не понимают. Знакомая моя по первой профессии психолог, тоже не смогла разобраться, что имел в виду этот мухомор. Я тоже долго крутил фразу и так и эдак, но вникнуть в смысл не смог. Из контекста тоже совершенно не ясно что к чему, что такое «легальное отношение больного к его заболеванию», а что такое, отношение «нелегальное», кто и как это должен определять, какие мухомор предполагает за это санкции и, главное, зачем это вообще нужно?
Когда она дозвонилась до мухомора, тот с большим апломбом заявил, что разъяснять никому ничего не станет, а уж всяким там бывшим психологам, подрабатывающим нелегальными переводами для буржуазных изданий и подавно жизнь облегчать не намерен.
Она ему пытается объяснить, что дело не в ней, а в тех, кто будет этот текст читать там, на западе. Они ж не поймут ничего. На что мухомор надув щеки разразился тирадой в том смысле, что запад нам не указ, у нас свой особый путь, своя особая психиатрия, и если они там такие неучи и бездари, что не в состоянии проникнуться всей глубиной его, мухоморской мысли, то пусть пеняют на себя.
Кончилось все тем, что после четвертого или пятого звонка мухомору, когда тот уже просто перешел на личности, знакомая позвонила директору института, при котором мухомор числится и попросила хотя бы его прояснить глубокий смысл мухоморской фразы. На что директор басовито похмыкал, что-то пробурчал, и посоветовал: «А выкини ты ее к чертовой матери совсем. Думается мне, что статья от этого ничего не потеряет.» Погмыкал еще и уточнил: «Скорее, наоборот».
Так она и и сделала, все остались довольны, включая и старого мухомора, которому совет директора, конечно, не передали.
А моя копилка пополнилась еще одной маленькой жемчужинкой. Хотя и мутноватой.
На схожие темы:
Подпишись на RSS