Pepsimist

Саша Витальевич с детства поднимал булыжники, отжимался от пола и подтягивался на ветках.
Потом открутил от старого паровоза пару колес, надел их на стальную трубу и пользовался, как штангой.
За три года самостоятельных занятий овладел геометрией лобачевского.
За два года самостоятельно вывел теорию относительности.
За год в совершенстве овладел шестнадцатью языками, три из которых несуществующие.
Саша Витальевич знал пять видов единоборств, не считая трех высокосекретных и одного таинственного тибетско-монгольского, известного лишь одному стодвадцатилетнему слепоглухонемому монаху-отшельнику.
Вся его комната была увешана поясами, борцовками, кимоно и татами.
Гвозди он забивал исключительно нунчаками или просто вдавливал большим пальцем.
Он мог зубами протащить из Североморска в Калугу состав угля из пятидесяти вагонов за пятнадцать дней с тремя остановками по пятнадцать минут.
Он три раза совершал кругосветное плавание.
Один раз на бамбуковом плоту, второй раз на тростниковой лодке, третий раз в спасательном круге от баржи «Страж революции».
Саша Витальевич прыгал с парашютом, с парапланом, со спасательным жилетом, с брезентом, с мокрыми штанами, с надувным матрацем, со страхом, с воздушными шарами, с матом и просто так.
Он был мастером спорта по быстрым шахматам, шашкам, домино, го, поддавкам, нардам и пинболлу на траве.
Саша Витальевич служил подводником, авиатором, акванавтом, пожарным, спасателем, каскадером и состоял в команде космонавтов.
Он забирался на самые высокие горы, опускался в самые глубокие ущелья, в марианский впадине выбил все полторы тыщи зубов напавшей на него акуле и задушил гигантского осьминога его же щупальцами.
Трижды пропадал в бермудском треугольнике, но каждый раз выбирался обратно целым и невредимым.
В одиночку дрейфовал на северном полюсе.
Белые медведи и полярные волки обходили его за километр и пугали им своих детей.
На автомашине делал трюк с пятнадцатью полными переворотами с выходом в стойку на одном колесе.
Выжимал левой рукой триста пятьдесят килограммов живого веса.
Мертвого веса выжимал еще больше.
Двумя пальцами рвал резиновые грелки, кружки эсмарха, телефонные справочники и танковые бронеплиты.
Грыз стекло, жевал бетон, пил сулему и переваривал нержавеющую сталь.
Выучил наизусть коран, библию, тору, махабхарату, большую советскую энциклопедию, полное собрание сочинений ленина и телефонный справочник города Саратов за одна тысяча семьдесят пятый год.
Мог процитировать и тут же перевести на другой язык любого европейского поэта конца семнадцатого - начала девятнадцатого веков.
Одним ударом кулака убивал буйвола.
Ударом ноги — слона.
Плевком — верблюда.
Взглядом сбивал в полете рябчиков, уток и вертолеты.
Голыми руками за сорок минут прокапывал шахту длинною в сто метров и глубиной в тридцать.
Он превзошел индийских йогов, научившись убирать сердце в желудок, вилочковую железу в печень, дышать почками, очищать кровь легкими и менять местами руки и ноги.
Пальцем протыкал бронежилет, голой рукой отрубал ствол гаубицы и головой разбивал чугунные отливки три на пять на восемь метров.
Саша Витальевич мог, умел и знал еще очень много всего.
Всю жизнь он посвятил тому, чтобы стать сильнее, смелее, умнее и выше.
Но все равно, каждый вечер перед сном его мучила встающая перед глазами сцена, когда в третьем классе Катька Сизова бросила ему: «Иди домой карапуз несчастный!» и отдала нести свой портфель высокому сильному Ваньке Звукову.
Саша Витальевич отворачивался к стене и плакал скрежеща титановыми зубами, ощущая свою неполноценность всем своим могучим телом.

Теги: Манжеты ненаписанное слова

Есть категория граждан, прямолинейных и незамысловатых, как палубные доски.
Им неведомы ни сомнения, ни оттенки, ни полутени, ни детали, ни нюансы.
Они правы всегда, ибо всегда правы.
Для них не существует дорог, тропинок, и тем более, перепутий и тупиков.
Они передвигаются исключительно по рельсам.
Разные там душевные метания, смятения, растерянность, замешательство, поиски себя, для них эти все понятия из дурного мексиканского сериала.
В жизни такого не бывает, потому что не должно быть и называется это все «достоевщиной».
А такие дисциплины, как психология и психиатрия они считают лженауками, придуманными специально для слабых и ленивых.
И, следовательно, всё, что выходит за пределы их собственных знаний, личного опыта и приобретенных убеждений — ничего этого не существует.
Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.
И такого, например, клинического и хрестоматийного понятия, как «саморазрушение» тоже не существует.
А все пьяницы — слабаки, лузеры и безвольные слюнтяи.
И спиваются исключительно по лености, слабости и мозгоубогости.
Пример ленивого и мозгоубогого слюнтяя — Владимир Семенович Высоцкий.
Тяжелый алкоголик, наркоман, токсикоман, неврастеник и т.д.
Да что он, один что ли такой?
К этому же племени ленивых и мозгоубогих относится и Джек Лондон, тоже тяжелый запойный алкоголик и наркоман.
Владимир Маяковский, который кроме всего прочего еще застрелился, то есть проявил крайнюю степень слабости характера, отсутствия силы воли, и лености ума.
Мусоргский, просто клинический случай алкоголизма в крайней стадии.
И тоже бесхарактерный идиот, слабак и бездельник.
Кстати, насчет идиотов — Федер Михайлович.
Как нынче называют — игроман.
Неисправимый, а точнее, неизлечимый.
Ну и кроме этого имел еще массу своеобразных поведенческих закидонов.
Ван Гог, большой любитель абсента, заложник туйона, клинический психопат.
Да можно навскидку просто перечислить таких же слабовольных идиотов и бездельников с мышлением лузеров: Петр I, Иван Грозный, Сергей Есенин, Веня Ерофеев, Хэмингуэй, Элизабет Тейлор, Джексон Поллок, Лайза Миннелли, Юрий Олеша, Александр Фадеев, Нуриев, Довлатов, Иван Барков, Джойс, Гарринча, О Тул, Микки Рурк и далее, далее, далее…
Если порыться в памяти, поскрести по сусекам в сети, то список можно почти бесконечно продолжить.
И это только из более-менее известных персонажей.
А если не акцентироваться на откровенной клинике и алкоголиках, то можно повнимательнее присмотреться, скажем, к тому же Льву Николаичу с его сермяжной правдой, опрощением и вниманием к молодым селянкам.
И это вместо такой многообещающей карьеры, красивой, беспечной и веселой жизни.
Ну и много их еще таких, латентных лузеров-психов-убогоньких.
Только присмотреться повнимательнее и в большинстве успешных, богатых и знаменитых найдется доминанта-червоточинка, которая их к этому и вела.
Ну, что-то вроде комплекса Наполеона, заставляющего малорослых пытаться быть успешнее, смелее, активнее своих дылд-ровестников.
Пример - владимир-владимирович.
Типичный.
И, кстати, на сладкое из Федор Михалыча:
«Закон саморазрушения и закон самосохранения одинаково сильны в человечестве!»
Но это, конечно, типичная «достоевщина».

Теги: Манжеты

Нечто похожее публиковал здесь и здесь. Советую глянуть.

Теги: Фото любопытно ностальгия фотография

Бывалоча, в советские еще времена, зайдешь в поилку, и ну пиво пить.
Оно хоть и водянистое и со стиральным порошком для пены, и в подметки не годится бутылочному, но атмосфера в поилках была специфическая.
Народу вроде вокруг полно, а ты все равно один.
Нигде так больше не было, только в поилках.
Автопоилками в стародавние времена называли усыпанные воблыми костями и воблиными шкурками дешевые загончики с пивными автоматами по двадцати копеек за кружку.
Кто не знает — стиральный порошок тогда был почти без запаха.
А в пиво добавляли технический стиральный порошок, который вообще запаха не имел.
Ну и кроме того, порошка-то надо было совсем немного.
И вот, попив с какими-то знакомыми разного портвейну с вермутом для разгона, под вечер уже взяли ящик сухого и поехали к чьим-то друзьям.
Долго ехали какими-то автобусами, шли через клонированные кварталы одинаковых домов и, наконец, пришли.
Сухое быстро кончилось.
Мне, как самому трезво выглядевшему выдали десятилитровую пластмассовую канистру, деньги и указав неверным пальцем направление послали за пивом.
Я бы, конечно, никогда ничего в этих компьютерных вольфенштайновских кварталах не нашел.
Как там местные жители один квартал от другого отличают, я не знаю.
Там ходишь, как в зеркальной комнате или лабиринте.
Но алкоголь, это дело особое, тут меня нюх сам вывел.
Набрал я канистру, на оставшуюся мелочь выпил еще пару кружек и пошел обратно.
Вечер, какое-то то ли бирюлево-заднее то ли жулебино-нижнее, фонари не горят, не видно ни зги, а вокруг все одинаковое сквозь тьму окнами пробивается.
Куда идти?
Улицы не знаю, дома не знаю.
Да что улицы, я и района-то не знаю.
Покружил по этому вольфенштайну и загрустил.
Канистру открыл, отпил, и подумал, что не хотелось бы здесь всю ночь с этой тяжестью шляться.
Тем более, отовсюду гопницкий гогот раздается, а я тут в тертых трузерах да с хайром.
Неуютно стало.
Народу — никого, одни гопники по детским песочницам.
Как после нейтронной бомбы.
Через полчасика случайно мужика какого-то отловил.
Узнал где нахожусь и понял, что придется, видимо, где-то в парадном у чердака ночевать.
Метро уже не ходит, да и денег на него нет.
А район этот и на карте не нашел бы.
Даже не знаю, где его на ней искать — сверху, внизу или сбоку где-нибудь.
На всякий случай, не надеясь, спросил у мужика, в какой стороне мой район и сколько до него верст.
К счастью оказалось, что мой район мужик знал, пальцем направление мне показал и сказал, что ежели пешком через промзону, то к утру, может и дойду.
Ну, если не к утру, то до обеда точно успею.
Но через промзону, говорит. не советую, потому что чере нее можно вообще не дойти, а там где-нибудь и сгинуть.
Подумал, и добавил, что сгинуть можно и не через промзону.
Ну я и пошел.
Всю ночь шел с этой канистрой.
Тяжелая сволочь.
Правда, все легче и легче становилась.
Если бы не пивко, хрен бы я дошел.
Промзона точно была как из какого-нибудь варкрафта, фаркрая, или халфлайфа.
Сплошные километровые бетонные заборы, мрачные строения неопределенного назначения, груды бетона, железа, труб, арматуры, рельсов и черт знает чего еще.
Ужас, короче.
Но выбрался каким-то чудом оттуда в более-менее человеческие места.
Опять вольфенштайновские кварталы пошли, только дома чуть другие.
Что в них другое — не поймешь, вроде все одно и то же, но чем-то неуловимо отличались от тех, бирюлево-задних.
А когда уже автобусы из парков вылезли и одинокие заспанные пешеходы попадаться стали, сориентировался, повеселел и быстрее пошел.
Канистру по дороге бросил.
Пустую.
Домой пришел, деньги взял, в соседний дом к знакомым бутлегерам сбегал, портвейна взял, дома стаканчик выпил и радостный спать лег.
А тех знакомых я больше не видел.
Видимо, так они и остались в вольфенштайне навсегда, заплутали не сумев найти выход.
Ну, оно и хорошо.
А то стали бы канистру обратно требовать.
Да не пустую, а с пивом.
А где бы я им ее взял.
Ну их к лешему.

Теги: Манжеты москва ненаписанное слова ссср

В нашем дворе такого Робина Гуда очень не хватает.

Теги: Всячина

В 1973 году газета «Смена», в серии «Ребятам о зверятах» опубликовала рассказ о тушканчиках. И все бы ничего, но автор, в традициях литературы для детей, именовал тушканчиков не иначе как «маленькими длинноухими зверьками». Ну и, естественно, пиздец опечатка подкралась незаметно. В слове «длинноухими» буквы «х» и «у» поменялись местами, что, несомненно, исказило представления детей об этих милых животных.

В саратовской областной газете была опубликована хвалебная статья о водителе-дальнобойшике Андрее Костылеве. Суть сводилась к тому, что Костылев наездил без аварий и поломок сто тысяч километров. В статье красовалась фотография радостного водителя-дальнобойщика, а заголовок выше гласил: «100 километров — не пердел!» Статья, разумеется, сделала водителя всесоюзной знаменитостью. Вот не знаю только, приезжали ли к нему делегации по обмену опытом.

В 1972 году на фоне бесконечных, унылых и однообразных сообщениях о битвах за урожай, вестей с полей и информации о подготовке страны к осенне-зимнему периоду, газета «Киевский комсомолец» сумела взбодрить граждан статьей об овощеводстве. Подзаголовок статьи гласил: «Советы задоводу-любителю»

В своем трактате теолог Флавиньи процитировал известную фразу из Евангелия от Матфея о человеке, видящем сучок в глазу соседа и не замечающем бревна с собственном. По канонам тех лет цитата приводилась на латыни. В изданном тексте, в слове вoculo («глаз») исчезла буква «о», а получившееся culo по-итальянски значит «задница», «жопа». Что хоть и исказило текст, но смысл сделало лишь более выпуклым и ярким.

В 1971 году «Ленинградская правда» напечатала материал о выставке детского творчества. Венчал текст заголовок: «Добрый лев и бал бабочек». И все бы прошло нормально, если бы на радио не стали зачитывать содержание номера газеты. Слушатели потом звонили и интересовались, чем там занимался добрый лев?

Никто не замечал (я-то точно), что вождя мирового пролетариата Ульянова-Ленина в советской литературе всегда и везде кличут «Ильичём». При том, что любого другого Ильича пишут правильно «Ильичом».
А все пошло от безграмотности. В 1919 году главная газета страны «Правда» напечатала стенограмму встречи очередных ходоков с Владимиром Ильичём Лениным. Ну и ясное дело, что менять что либо после такой публикации и помыслить было невозможно. Так и остался Ильич безграмотным «Ильичём».

Теги: ART'икль

Эффектная женщина. Эффектные шляпки.

Полный текст »

Теги: Фото