Как это сейчас называют: трэш и угар.
Живые мертвецы, зомби, похожие на попугаев-дальтоников, старики в желтых пиджаках и пожилые дебелые бабы в крашеных акварелью куриных перьях и посыпанные новогодними блестками.
Кто все эти люди? Что они делают? Что за мертвящий шабаш на Лысой горе?
Там где-то за кулисами скрипучим басом Вий должен требовать поднять ему веки.
А вы, спортсмены, олимпионики, привыкайте.
Вас эти вампиры уже покусали.
Двадцать первый век, торжество нанотехнологий, адронный коллайдер вышибает дух из антиматерии, в космос летают, как на работу, телевизоры научились скручивать в трубочку, часы засовывать в телефоны, телефоны встраивать в очки, а из очков делают компьютерные компактные линзы с мысленным управлением.
Автомобили уже сами ездят, сами следят за дорогой компьютерными глазами, сами заправляются электричеством от собственных солнечных батарей и сами хамят пассажирам.
По кухням шляются роботы с яичницами и кофе в манипуляторах.
Деньги с ваших электронных кошельков снимаются посредством электромагнитных волн буквально на каждом углу.
А на каждом кусте бузины висят видеокамеры, которые присылают вашему шефу видео, где в цвете и со стереозвуком показано, чем вы занимались под этим кустом.
Пол, национальность, сексуальную ориентацию и конфессиональную принадлежность будущего ребенка можно определить еще до выбора невесты.
Невесту можно подобрать по ДНК, радужной оболочке и внутреннему диаметру, а себе вставить титановое сердце, кремниевый коленный сустав, силиконовую простату и вкрутить износившиеся болты в позвоночник.
Словом, поголовная и безоговорочная победа технологической революции.
Вот только что-то кое-где у нас порой не срабатывает.
Революция в Сколково скучает на подножном корму, перебиваясь тайваньскими телефонами, а местная эволюция деградировала до того, что норовит человека вернуть к обезьяне.
Простенько, безыскусно, но ясно и доходчиво.
Кстати, если кто помнит словечко «хунвейбины», тем небезынтересно будет припомнить, что переводится оно как «красные охранники».
А подробнее о «хунвейбизме», который, не дай бог, нас может ожидать за углом с мотыгой, вот здесь.
Это Хармс и Ионеско в одном флаконе с Оруэллом и Кафкой.
Когда наблюдаешь такое в ограниченном пространстве палаты или отделения с запахом аминазина под звон шприцев, то воспринимаешь как должное.
Ну да, больные люди, страдают навязчивыми состояниями, тяжелыми психозами, галлюцинациями и бредом преследования.
Но им вот здесь, в клинике и помогают, а заодно изолируют от травмирующего их слабую психику мира.
Но когда вдруг меняешься с ними местами, и сам оказываешься в палате, откуда ошалело смотришь на вышедших на улицы сумасшедших и больных, браво марширующих в спецодежде, то впору самому себе колоть аминазин.
У Стругацких в «Граде обреченном» описаны улицы, оккупированные павианами и сумасшедшими.
Вот это что-то в этом роде.
Только не в книге.
Подпишись на RSSЕсли увидели ошибку,
выделяйте её мышью ,
и жмите Ctrl+Enter,
Спасибо!
Реактивный
хостинг
Тэги
Написать имейл
