Паровой каток, как символ стремления
Возьмем, к примеру, паровой каток, он же асфальтоукладчик.
Вот можно про него сказать, что у него есть цель?
Он большой, железный, весь гремит механизмами и угрюмый на вид.
Внутри железного организма такая рельса или шпала и прут, который, как стрелка магнита, все время направление показывает.
Чтоб не отклонялся, не вольнодумничал.
Вот поставили его, завели, закрепили рычаги и пустили, сунув швабру в рулевое колесо.
Да, он едет, кроша и давя в блин все попадающееся.
И хрен ты его свернешь.
И хрен ты его остановишь.
Но вот он — целеустремленный или прямолинейный?
Или, скажем, упорный и упрямый?
А, может, просто недалекий и тупой?
Да, он на своем этом встроенном автопилоте в конце концов будет там, куда его послали.
Но там уже давно не то, и не так, и не пальмы, а снег, и вообще там уже давно пропасть с айсбергами.
Ну, потому что пока он добирался, все уже сто раз изменилось.
Но у него же автопилот.
Он же не может, сколько бы не трепыхался и не кричал истошно в иллюминатор «Караул!».
Так что они всегда идут в одном направлении, строго по курсу.
И даже если ты вдруг отчаянно разбежишься и, отбив бока и внутренности, свернешь эту махину в сторону, он все равно поедет строго по курсу.
Только теперь уже в другую сторону, по другому курсу, но так же целенаправленно и яростно плюща в блины попадающиеся препятствия.
Я не знаю, можно ли сказать, что у парового катка есть цель.
Он — едет.
Двигается.
И, в общем, все равно куда, главное — не сворачивая.
То есть, его цель, это ее достижение.
Цель является самоцелью.
Он большой, железный, гремит механизмами и угрюмый на вид.
А вот у нас нет цели.
У нас просто путь.
Это когда не из пунта А в пункт Б.
Это не передвижение по популярным маршрутам в автобусах до очередного пункта, когда вам скороговоркой что-то стрекочут про чудесные и интереснейшие места, которые вы стремительно пролетаете, таращась в окно на размытый от скорости пейзаж.
Потом остановка пописать и покушать, быстрая организованная прогулка по местам боевой славы короля сигизмунда или герцога орлеанского или какой-нибудь еще замшелой знаменитости, а дальше снова в автобус и так же стремительно дальше, дальше, дальше, отрабатывая на вас ваши же деньги.
Все запрограммированно, целеустремленно, стандартно и известно даже вам, который там никогда не был.
Другое дело — мы.
Мы не так.
Мы садимся в свою машину или на автобус, самолет, пароход, поезд или даже идем пешком, сидя на собственных велосипедах.
Куда?
А вот туда.
Пока туда.
А дальше видно будет.
И мы едем, едем, едем, широко глядя вокруг и глубоко, с удовольствием дыша вольным воздухом.
— А что это там такое, ты знаешь?
— Где?
— Ну вот там, в бирюзовой синеве?
— Это которое черненькое светится?
— Ну да, зеленое краснеет.
Я не знаю, ты не знаешь, он не знает, никто не знает.
И мы вылезаем из автомобиля, поезда, самолета, парохода и идем туда, где светится это черненькое и зеленеет в синеве.
Мы идем туда, по дороге сворачивая на все тропинки, дорожки, чащи, поля, улицы, скверы, переулки, забегаловки, рестораны и злачные места, и даже в какой-то случайный диснейленд, которого нам не надо.
И неважно, добрались ли мы в итоге то того синеющего в бирюзе или нет.
У нас не цель, у нас путь.
У нас не направление, у нас движение.
Не потому что надо, а потому что хочется.
Мысль наша извилиста, непредсказуема, прерывиста и капризна.
Это не струна, натянутая по нивелиру из А в Б.
У нас мысль плетет кружева, идет по спирали, бросаясь неожиданно в броуновское кипение и так же неожиданно впадая в меланхолический ступор, а потом снова уходя штопором ввысь, и крутя там фигуры высшего пилотажа.
У нас интерес.
Предсказуемость скучна.
Цель не просто скучна.
Она опасна тем, что иногда ее достигают.
Вот тогда с мостов и небоскребов начинают гроздьями падать счастливчики, дошедшие до цели и потерявшие вместе с ней смысл существования.
Они всю жизнь шли к этой цели, они ее старались достать, изо всех сил тянули руки, они были в движении, в стремлении, в преодолении.
Они жили.
И вдруг все исчезает, заканчивается у неподвижного огромного монумента, с высеченными на нем аршинными буквами — «ЦЕЛЬ».
Он ее добился.
А что дальше, не знает.
Ну просто никогда не задумывался.
Потому что было некогда.
Да и незачем.
Вот достигну цели, говорил он себе, заживу широко и счастливо, тогда поглядим.
А чего, собственно, глядеть, когда останется как раз только широко и счастливо жить в душной тени достигнутого монумента.
Цель, она либо есть, либо ее нет.
Либо только что была, но уже пройдена и осталась позади унылыми руинами, открывая впереди голый пустынный и безрадостный горизонт.
А путь, он будет до тех пор, пока по нему идешь.
Присел отдохнуть — нет его.
Встал, шагнул, вот и снова он.
Доброго пути.
На схожие темы:
Подпишись на RSS