Бронза для загородного дома

20.05.2017

Angela Mia De La Vega
Как написано в портфолио этой дамы и на прочих попавшихся под руку ресурсах, она просто — «американская художница». С простой американской фамилией. Ну, ей виднее.
Скульптуры действительно очень неплохие, даже хорошие. Если бы завалялся у меня какой-нибудь шале или шато или, на худой конец, шесть соток с огородом, поставил бы одну из этих бронзовых композиций, как показатель личной приобщенности к миру высокого лесопаркового искусства.

Angela Mia De La Vega

+24


Джунгли в городе

13.05.2017

Фотографии из Гонконга от Romain Jacquet-Lagreze. Джунгли пробиваются в зданиях, которые местный собянин то ли еще не снес, то ли уже не достроил. Даже красиво.

Romain-Jacquet-Lagreze_010
+10


Среда обитания

02.05.2017
Среда обитания
Utopia II by Peter Stewart

+26


Саграда Фамилия в 2026 году

28.08.2014

Все, если не видели сами, то хотя бы слышали о Церкви Святого Семейства, она же Саграда Фамилия. Детище архитектора Антонио Гауди возводится уже 131 год и конца этому долгострою не видно. Хотя по оптимистическим прогнозам закончить его должны году в 2026. Но посмотреть на результат можно уже сейчас. Очень любопытно.


Город типа сортир

24.08.2014

С маршами, горнами и фанфарами в парке имени отдыха открыли отреставрированный туалет типа сортир.
А скорее даже, типа загородного дворца садовника какого-нибудь мелкого государственного служащего при кремле.
Денег освоено немерено, труда вложено неимоверно, времени затрачено несчитано.
Впору водить туда организованные группы туристов, дабы полюбовались на величие и местечковый шик.

Город типа сортир

Одновременно с этим тихой сапой без каких-либо разрешений и тем более заявлений снесли один из интереснейших домов Москвы, чудесный образец модерна.
Таким он был.

Тверская 22-1

А это место, на котором он стоял. Ничего не оставили, ни камешка, ни кирпича. Паскуды.

Тверская 22-1


Переносчик культуры

24.12.2012

В эпоху исторического материализма одной из самых больших ценностей была книга.
Не какая-то одна, а книга, как явление, как «переносчик культуры».
Ну и как со всем хорошим, умным и необходимым в совке с книгами были проблемы.
Попросту говоря, книг не было.
Каких-то не было вовсе, других не было на прилавках, а остальные и в библиотеках найти было непросто.
В библиотеках на хорошие книги записывались в очередь и ждали-ждали-ждали.
Часто безрезультатно, потому как желающих было много, а книг мало, хотя сейчас в это сложно поверить.
Очередь вообще была знаковым и проклятым родимым пятном социализма с человеческим лицом.
Полезные знакомства в книжных магазинах, книжных базах, библиотечных коллекторах, в издательствах, дружба с нужными людьми в «блатных» распределителях являлись тогда основными способами приобретения хороших книг.
За всю свою совковую жизнь, в обычном книжном магазине я купил не больше двух-трех нужных и добротных книг.
Да и то потому, что книги были узкоспециальные, по тем временам дорогие и продавались с прилавка, а не из под него, как все дефицитное.
Проработав несколько лет в советских книжных магазинах, со спецификой книговорота в ссср знаком вплотную.
Но до того, как сам стал «нужным человеком» приходилось читать достойные книги, только если кто-нибудь из друзей-знакомых ими делился.
Очень многие книги, даже из тех, что не были запрещены, ходили в «списках», то есть в виде толстой пачки машинописных листов с бледным текстом под копирку.
Так это я к чему.
С одна тысяча девятьсот семьдесят шестого по семьдесят девятый, по работе часто приходилось бывать в Гостином дворе.
Тогда он был абсолютно не похож на нынешнее гламурное диетическое дерьмо с новокупеческим мраморным шиком в стиле «парикмахерский ампир».
Социалистическое планирование, пятилетка за три года и принцип «вы делает вид, что платите, мы делаем вид, что работаем» цвели тогда в полный рост и приносили плоды.
Плоды червивые, гнилые и несъедобные.
В семидесятых Гостиный двор был большой грязной помойкой с разрушенными подвалами и полуподвалами, наполненными тухлой водой, хламом и крысами.
Верхние галереи с осыпавшейся штукатуркой выглядели по тогдашним меркам относительно прилично и там, как это было заведено, ютились различные конторы по учету, переучету, пересчету и тому подобным сложным и необходимым народному хозяйству вычислениям.
Работникам культуры, как фигурам политически малозначимым и убыточным, места на галереях не дали, а выделили залитые водой и населенные крысами подвалы, которые, по чиновным понятиям, как нельзя более подходили для размещения и хранения музейных и выставочных фондов с полотнами, графикой, керамикой, текстилем и прочими видами изобразительного искусства.
Сырые стены, тухлая вода между половых досок, по мнению советской канцелярии, отлично годились для культурных фондов.
А сухие и теплые, хотя и страшноватые загоны на галерее были заселены вызывающе размалеванными бабами, с крашеными чернилами начесами на головах, распивающих чаи и вяло стучащих костяшками деревянных счёт в конторах по переучету.
Но кроме нас, музейщиков, были в бывших Мануфактурных лабазах и другие обитатели.
Например, в пиджаках, галстуках, с неприветливыми лицами и чиновными повадками.
Было одно такое помещение и совсем рядом с нашими подвалами.
Вход с внутреннего двора был один и мы постоянно наблюдали их, проходя мимо.
Дверь в нее не закрывали, потому что из-за вони затхлой воды и духоты в подвалах нечем было дышать даже зимой.
В помещении, насколько мы его могли рассмотреть, стояли две или три копировальных машины и принтер.
Это были здоровенные агрегаты размером с холодильник.
В нынешнее время, когда принтер и сканер есть чуть не в любом доме, а копии чего угодно можно по пять рублей за лист сделать на каждом углу, не все знают, что в советское время любая множительная техника была абсолютно недоступна, запретна и уголовно наказуема.
Пользование ею обычным гражданом было, во-первых, невозможно, во-вторых, тоже наказуемо.
Ну, кроме узкого списка особо доверенных организаций и лиц в погонах.
Допуск осуществлялся только по специальным пропускам с подписями и печатями соответствующих ведомств.
За изготовление, хранение и несанкционированное использование множительной техники был положен срок.
За самодельный гектограф могли посадить, хотя для копирования книг он категорически не подходил.
А что нам тогда было нужно? Нужны были именно книги, а не типография для печати подпольной газеты «Искра».
Просто за обладание принтерными копиями могли подвесить за нежные места и обеспечить множество неприятностей самого разного толка и свойства.
Тем более, что копии снимали с книг либо запрещенных, либо полулегальных, то есть тех, что невозможно было достать.
Имеющие знакомых в вычислительных центрах, наверное, больше других имели доступ к книгам в качественном самиздатовском виде.
Хотя программистам приходилось выкручиваться, ибо подотчетным и подконтрольным были и время работы ЭВМ и то, что на них делали, и вообще, все что можно было учитывать и отслеживать, вплоть до расхода бумаги и чернил.
Хотя, перфокарт, на которых тогда записывались программы, не жалели и у меня, кажется, до сих пор лежит увесистая стопка, от щедрот подкинутая знакомыми для хозяйственных нужд.
Но советский человек с яслей жил в окружении такого количества самых разнообразных нелепых запретов, что смекалку и сообразительность в этом смысле приобретал недюжинную.
Так что как-то умудрялись обходить все учеты и книжки распечатывали.
После уже в дело вступали машбюро и домашние ундервуды с толстыми пачками копирки и папиросной бумаги.
Поэтому основная масса читателей обходилась пятой слепой копией, вложенной в обложку журнала «Коммунист».
Кстати, все бытовые документы, вроде паспорта тогда копировали от руки, заверяя в юридических конторах подписями и печатями.
Сейчас даже представить не могу, как можно обычной ручкой написать больше страницы, а тогда выхода не было, и писали.
Книги давали, в основном, на ночь или на сутки, и за это время надо было успеть набрать на машинке, если она была.
Кое-кто переснимал книги на фотопленку, и потом несколько дней сидел в ванной комнате под красным фонарем, проявляя дикое количество отпечатков.
Но такие книги годились лишь для собственного, сугубо домашнего использования, потому что одна средняя книжка в таком виде занимала от одной до четырех обувных коробок, да и читать её было неудобно — фотобумага скручивалась, корежилась, была толстой и тяжелой.
Из всего этого понятно, что приязни мы к тем сумрачным ребятам в пиджаках не испытывали.
Они являлись для нас воплощением того, что мы считали отвратительным и гнусным.
За нас решали, что можно читать, а что нельзя, а всякое несогласие с этим чужим решением воспринималось покушением на руководящую роль партии и правительства.
И только такие вот пиджаки с косыми взглядами имели возможность и право на многое из того, что было недоступно остальным.
Впрочем, я хотел не об этом, а о Гостином дворе с его древними подвалами, с его огромным внутренним двором, застроенным по центру какими-то метростроевскими сооружениями самого унылого вида, с грудами мусора, между которыми пробирался наш грузовик с полотнами и скульптурами.
Обойти весь Гостиный двор было невозможно, хотя пройтись по двору или по верхним галереям было вполне доступно.
Подвальные и полуподвальные помещения были закрыты, а в открытые залезать было рискованно из-за осыпающейся кладки и глубоких прудов с тухлой водой вместо полов.
И времени тогда на это не хватало, да, собственно, в те времена подобных полуразрушенных и заброшенных зданий было море.
Под занавес, для тех кому это интересно, выкладываю кое-что из найденных фотографий Гостиного двора до «реставрации», основная часть взята с oldmos.ru и слегка отредактирована.
Эх, этих бы наших архитекторов на Колизей натравить.
Славно там стало бы корпоративы проводить под стеклянной крышей и сусальным золотом.


Ильинка, Гостиный двор, 1920-30

Старый Гостиный двор


Дома на деревьях или Жизнь в скворечнике

12.03.2011

Чего только людям в голову ни придет.
Все что угодно придет.
И приходит.
Ну мало ли кому чего куда придет — дело житейское и чаще всего никаких последствий за собой не несет.
Но эти — не обыкновенные люди, у этих идея непременно заканчивается материальным её воплощением.
Взбрело на ум сколотить дом на дереве — взял, и сколотил.
И сидит там, как в скворечнике, чирикает, на всех сверху плюёт и какает.
И поди ты до него доберись, если тебе чего не понравилось.
Во-первых, так просто не залезешь, а во-вторых, ему там оборону держать удобно, ты у него под башмаком, как на ладони.
Ползешь, карабкаешься, потеешь, ногти все сорвал, а он тебе каблуком тюк по темечку, и все, и до свидания. До встречи на земле.
Правда, ему там тоже не все жизнь-малина.
В магазин за пивком так просто не сбегаешь.
Опять же поднять его как-то надо, пивко-то.
Ну ладно, литров десять-двадцать поднять можно, а ежели надумал ванну принять?
Да хотя бы просто зубы почистить да морду умыть, тогда как?
Не росой же умываться, как эльфы эфемерные.
Ну и облегчаться с дерева, может быть и удобно, но потом же сам с него не слезешь, когда вокруг, пардон, говно одно.
Так что и эту проблему решать надо.
Ну электричество провести худо-бедно можно, но не везде получится.
Значит, что?
Значит, все дерево вместо с домом провоняет керосином.
«Ты фитилек-то прикрути. Коптит.»
А ежели, к примеру, ты на рояле любишь играть.
Как ты в этот скворечник его засунешь.
Это, если сперва его туда подымешь.
Словом, все это жуть как романтично, но если только держать такую халупу в качестве дачной беседки.
Захотелось от цивилизации оторваться, приперло на пленэр, на природу, на волю в пампасы, ну съездил, залез. посидел там, закатом полюбовался, и айда домой, под душ, к электрической плите и кофеварке.
Так что сперва надо разные места к носу прикинуть, чтобы решить. а стоит ли этот скворечник выделки.
Если вы анахорет, мизантроп и монах-схимник, тогда скорее всего, такое жилище вам подойдет.
А нормальный, то есть обычный среднестатистический гражданин от такой квартиры откажется.
Ему уют нужен, комфорт, диван с пуфиками, матрас с подогревом, ванна с гидромассажем и унитаз с автоматическим сливом и ароматизацией.
Ну, кому чего, но посмотреть все равно любопытно.

Дома на деревьях
Дома на деревьях
Rooftop Treehouse, Amsterdam, Netherlands

дальше - больше