Я пью свой маленький "тройной"…
22.09.2009Когда в самом начале девяностых один мой знакомый съездил «туда», то был очень удивлен тем, что достаточно прижимистые аборигены покупают алкоголь в виде пива, вина и виски, тратя на это приличные (особенно с точки зрения советского туриста) деньги, и никому из них не приходит в голову простая мысль купить спирт в чистом неразбавленном виде по доллару за бутыль, который продавался то ли в аптеках, то ли в магазинах сантехники.
Аборигены же в свою очередь с большим удивлением смотрели, как мой знакомый вливал в себя пятьдесят чистого, крякал, и закусывал сахарным песком из стандартного общепитовского пакетика.
Спирт знакомый мне потом хвалил, отмечая, что ацетоном и резиной, в отличие от нашего он не вонял и голова наутро была не в пример светлее.
В те совковые времена, доведись мне тогда попасть туда же, я поступил бы точно так же, как и этот мой знакомый.
Зачем тратить лишние деньги, если можно замечательно нажраться за двадцать центов и халявный сахар в придачу.
Нашей целью был исключительно кайф без всяких промежуточных удовольствий вроде вкуса, мягкости, аромата и прочего вздора.
Важна была только способность напитка давать по шарам.
Желательно, без сильных неприятных последствий в виде бодуна с онемением и синими пятнами по телу.
Уж чего мы только не пили в совке, выкручиваясь всеми возможными способами то из горбачевско-лигачевского сухого закона, то из тотального дефицита, то пытаясь обойти талоны, разрешавшие бутылку водки в месяц, то многочасовые очереди, которые особенно угнетали тем, что никогда не знаешь, достанется в итоге что-нибудь или отстоишь впустую.
На безрыбье, как известно, и рак рыба.
Поэтому пили своеобычный крепкий «Тройной» или элегантный «дамский» «Ландыш», пили мягенький лосьон «Огуречный», пили «Розовую воду», не брезговали морилкой, антифризом, аптечными настойками и кучей еще разнообразных технических, косметических и прочих, далеко не пищевых жидкостей.
«Огуречный» был самым приемлемым хотя бы потому, что при достаточной крепости придавал отрыжке нежный аромат свежего огурца.
С учетом того, что свежие огурцы, как и все прочее, тоже были дефицитом, такая отрыжка не казалось неприличной.
Я же, в отстуствие нормального алкоголя, все больше употреблял «Розовую воду».
Просто потому, что в моем районе «Огуречный» был в дефиците.
Очень ценился чистый спирт.
Тот самый, для протирки оптических осей, чистки файлов и дезинфекции баз данных, распределяемый по лабораториям и цехам отдельно взятых институтов и фабрик.
И когда ко мне после работы в НИИ приходил друг с бутылкой спирта, мы быстро делали фирменный салат из нашинкованного кольцами лука, щедро залитого уксусом и маслом или вываливали на тарелку из бумажного серого кулька, купленную в кулинарии гречневую кашу, напичканную нечищенными зернами, песком и еще какой-то дрянью.
А потом…
Потом классическая советская кухня со стопочками, тарелками, гитарами и разговоры, разговоры, разговоры…
Сейчас удивляюсь, о чем тогда можно был столько разговаривать, что ночи не хватало, ведь нигде решительно ничего не происходило, кроме бесконечных затяжных битв за урожай.
Каждый день был похож на предыдущий как в фильме «День сурка».
Только числа менялись, да изредка, генсеки.
Никаких новостей, кроме как с колхозных полей, никакого шевеления чего-нибудь живого, не из папье-маше.
Почти никаких книг, не говоря уже о фильмах.
Все по знакомству, по блату, из под полы за очень дополнительные деньги и только если есть нужные связи, и если достанешь.
Или слепая пятая копия под копирку на старом Ремингтоне «и только на одну ночь!».
Но было поразительное количество тем для разговоров.
А в итоге получилось ровно наоборот — сейчас кругом изо всех дыр и щелей льется нескончаемый поток информации, вернее сказать, информационного мусора, а говорить, при этом, совершенно не о чем.
Все чушь какая-то мелкая, все вздор, все вранье и попугаи мелкие важно хохолками трясут.
А «Тройной» был все же мерзкой штукой.
Воняло потом чуть не неделю.
Впрочем, совок был еще более отвратительной штукой.