Pepsimist

Вот говорят, что все хорошо у нас.
Как дома включишь или в метро развернешь, так сразу видишь — все хорошо.
Не вокруг видишь, а в том, что включил или развернул.
Я не сомневаюсь, я только уточнить хочу.
Если у нас все так хорошо, то почему же так все плохо?
А если плохо, то хорошо — где?
Вот у нас — где?
Конкретно, с адресом и почтовым индексом — где?
Нет, я туда не поеду, но мне интересно — где?
Просто чтоб сказали, и я успокоюсь.
Вот по телевизору показывали, но это далеко и не у нас.
Там мне очень понравилось, по телевизору.
Но не у нас.
А хотелось бы все же где-то здесь, на бескрайних просторах посмотреть.
Даже смотреть не обязательно.
Хотя бы одна твердая уверенность, что и здесь — как там, по телевизору.
Не везде, я понимаю.
Но одно место должно быть.
Ну просто по статистике.
Не может быть, чтоб не было.
Вот только хотелось бы точно знать — где.
Если точно никто не знает, может, экспедицию снарядить?
Для поисков и определения координат.
Чтоб широта с долготой в градусах и минутах.
С современным развитием техники, это ж раз плюнуть.
Ну сами не можем, давайте их попросим.
Они же со спутниками своими эти бескрайние просторы, как свои пять пальцев знают.
Мы так не знаем, как они.
Ну так и пусть они нам скажут и цифры напишут в градусах и минутах.
И на карте сразу кружочек поставить, и карту эту отдельным изданием в глянцевой обложке с позолотой.
И не продавать её, а бесплатно в каждый дом.
С багетной рамочкой и лампочкой для подсветки.
Или с лампадкой.
Чтоб как иконы — никто не видел, но многие верят.
Даже если не верят, то очень хотят.
Если не видел, то без веры тяжело.
А тяжело — уже надоело.
Устал уже без веры.
Если не видел, то тяжело.
А так — лампадку зажег, на кружочек в рамочке посмотрел, и уже легче.
Не так, чтобы совсем легко, но легче, легче становится.
Не жить легче, но на душе облегчение происходит.
Облегчается она.
На все это.
Вот и хотелось бы точно знать — куда ей конкретно облегчаться.
В градусах и минутах.
Чтоб не промахнуться ненароком.
Оно не страшно, но удовольствие уже не то.
Не то.

Теги: Манжеты автография жестом по мимике литература ненаписанное слова

Вот, выкладываю эту композицию «The Police», потому, что настроение сейчас ровно такое же: тягучее, монотонное, мрачное, тоскливое и исключительно мизантропическое.
Видимо, в феврале 1982 года у жюри Гремми было другое настроение, потому что именно тогда, «Behind My Camel» была названа лучшей инструментальной композицией.
Может быть, может быть, но если ее поставить на репит, то на пятом круге непременно приметесь искать веревку, мыло и перекладину покрепче.

The Police - Behind My Camel

Теги: Pepsi Radio mp3 музыка

Ожесточенная борьба с шаблонами Wordpress, собственными хворями и российской системой здравоохранения (я бы сказал: здравоохрЕнения) отнимает все время, силы и остатки здоровья не сожранные еще ведомством гражданина Зурабова. О деньгах я не говорю, чтобы не сорваться на мат и не лезть дрожащей рукой под подушку в поисках большого черного пистолета.
В общем, всего из вышеперечисленного, что еще осталось, хватило лишь на маленькую главку для "Ихтиологии и ихтиологической кухни". Видимо, упомянутая борьба затронула кору и подкорку головного мозга автора, потому что новая глава рассказывает о слонах. Что слоны делают среди рыб, медуз и планктона я не знаю. Но уж что написалось, то и написалось. Вырубать это топором или еще чем я не хочу.
Так что, если кому интересны водоплавающие слоны, и история заплывов на приз Большой Банановой Пальмы, добро пожаловать в "Ихтиологию и ихтиологическую кухню написанную Пепсимистом".

Теги: Манжеты

Наши шустрые умом креативщики по заказу сами знаете кого, сделали очередное лингво-филологическое открытие. Оказывается, слово «участковый» является производным не от слова «участок», как мы все простодушные до этого думали, а от слова «участие».
Хотя я, например, не будучи настолько простодушным, всегда был уверен, что участковый является производным от околоточного. И не просто производным, а однояйцевым близнецом. Не в том смысле, что они имеют один дефект мошонки, а в том смысле, что яблоко от яблони недалеко падает.
Но кое-кто, сами знаете кто, решил яблоко ножкой эдак застенчиво подальше откатить. Для поддержания престижа давно гнилой и высохшей на фиг яблони. Да и яблочко выедено червями и с тухленьким бочком. Но они, креативщики, его парафинчиком смазали, гнильцой вниз уложили, и предлагают мне его кушать.
А вот фиг.
Первый раз я столкнулся с участковым тридцать лет назад. Он немедленно проявил свое участие, избив вместе с каким-то своим дружком из отделения автора этих строк в его же квартире. Автору тогда было 15 лет. Еще пару-тройку раз активно проявляли свое участие всем отделением, но уже у них в обезьяннике. С тех пор я еще много раз имел дело с самыми разными участковыми, но принципиально все они от того первого не отличались. Так что, ежели кому-то вдруг захочется посмотреть на настоящего участливого участкового, то их в природе всего два: Дядя Степа из книжки и Анискин из кино.

Теги: Всячина

«Очень часто мы обманываем население. Ну, не мы, а государство»
Владимир Путин

Ах, ну просто душка! Агнец божий, невинный и непорочный. Младенец сраму неимущий и зла не ведающий.
Людовик 14-й говорил: «Государство - это я!».
А этот, наш, нет, отнекивается, мол, знать не знаю, ведать не ведаю, я не я, и корова не моя, так, сбоку припека, в гости зашел, чайку попить.
Пигмей.

Теги: Всячина

В антиалкогольные горбачевские времена мне много времени приходилось проводить среди многосотенных толп и очередей у винный магазинов. Чего там только не наслушаешься. Русское народное творчество, толянский сленг каждый раз выбрасывали какие-нибудь жемчужины, переливающиеся всеми цветами лингвистической радуги.
Сотенная, мрачно озлобленная толпа второй час ждущая открытия магазина.
Среди толпы колышется скрюченная бабушка-божий одуванчик с клюкой и грязной авоськой. Вдруг, перед самым открытием, к двери с боем прорывается здоровенный детина с красной мордой и глазами нынешнего нашего прокурора. Толпа недовольно возмущается, но после падения двух особо рьяных защитников вынужденно отступает. Детина празднует победу и уже подбирается к самому входу, когда неожиданно из недр толпы возникает божий одуванчик и подволакивается к детине. Подойдя поближе бабуся раскрывает беззубый рот и покрывает краснорожего корефана такой отборной и изощренной матершиной, которой я не слышал ни до ни после. Очередь застыла то ли в восхищении, то ли в растерянности от такого фантастического фольклора. Это было что-то совершенно невоспроизводимое и незапоминающееся, но абсолютно восхитительное для ценителей и собирателей. К величайшему своему огорчению, из всей пятнадцатиминутной безостановочной тирады, по причине моего слабого на тот ранний утренний момент здоровья, я запомнил лишь один перл, но даже он один дает некоторое представление о той бузудержной фантазии и словотрочестве. Божий одуванчик, стуча клюкой о тротуар и тыча толяну в морду авоськой, прокуренно сипела: «Ах ты, ебаук двужоподырчатый!»
Ничего больше из ее длинного монолога не запомнил, а эту фраза запала. Так и лежит в коллекции.

Теги: Манжеты автография жестом по мимике ненаписанное портреты слова

№ 17

По темным густым лесам тучными стадами бродили гадливые кошки оставляя за собой тонны сочного, парного навоза. Вслед за кошками, с тачками и вилами наперевес лениво таскались местные крестьяне, собирая навоз для выгонки самогона и удобрения земли в своих личных подсобных хозяйствах. Впрочем, в хозяйствах ничего не росло ни с навозом, ни без него. Потому как крестьяне после сбора навоза с большим размахом и удалью отмечали это дело и ожесточенно отдыхали. А после отдыха, по традиции, проводили месяц в целебном лежании на печах, лавках и сеновалах с похмельными стонами, хмельными бабами и самогонкой. После чего наступала зима и запасенным высохшим навозом приходилось топить печи, поскольку дров напасти крестьяне по вышеозначенным причинам не успевали. Время от времени, погоняемые бабами крестьяне собирались в воняющие перегаром и прелыми тулупами компании, вооружались дрекольем и шли на охоту. За кошками. Кошек жрали, запивали крепкой навозной самогонкой и так дотягивали до весны, чтобы в марте снова взяться за тачки, вилы и приняться за сбор навоза под нестройное хоровое пение древней ритуальной песни, которую пели еще их пра-пра-прадеды:

У кошки четыре ноги.
Позади у нее длинный хвост.
Но трогать ее не моги,
За ее малый рост, малый рост…

Но вот однажды выяснилось, что навоза нет. Не будет больше навоза, поскольку всех кошек сожрали зимой, и взять его теперь решительно негде. Нет навоза, значит нет и самого главного продукта, того жизненного элемента, без которого функционирование крестьянских организмов невозможно в принципе. Метаболизм требует, и без того этилового элемента работать отказывается.
К концу лета все крестьяне вымерли. А гадливые кошки, те немногие, что попрятались зимой в медвежьих берлогах, со временем расплодились и снова принялись удобрять навозом все близлежащие леса, луга, поля, холмы, долины и лощины. Даже рыба в реках и озерах разжирела перейдя с личинок и прочих жучков-червячков на плавающий в изобилии по воде навоз.
А избы через пару лет развалились, сгнили, покрылись толстым слоем жирного навоза, а с ними вместе сгнила и исчезла под навозом и память о тех крестьянах.

— Туда им и вечная память. — Старик Бахметьев проглотил кусок капающего жиром, печеного на костре зеркального карпа, вытер руки о халат и погладил тарахтевшую рядом холеную кошку с прищуренными зелеными глазами. Подойдя к любимому своему старенькому оркестриону, он взял аккорд и тихо, но с чувством запел любимую древнюю песнь: «У кошки четыре ноги…»

Теги: Старик Бахметьев