По барханам, верхом на одногорбых верблюдах носились стаи нефтяных шейхов в белоснежных бурнусах с калашниковыми в руках.
— Что это? — спросил Шнойбелев.
— А это арабское народное развлечение — салочки а ля рюс. По-арабски: «Кто не спрятался, я не виноват». Очень популярное развлечение среди местных нефтяных магнатов и олигархов. — ответил Бляхлин.
— Да какие тут олигархи? — удивился Шнойбелев.
— А олигархи тут наши. Заскакивают время от времени на верблюдах попрыгать да пострелять от души. Дома-то все больше их отстреливают, а тут, видишь, как оттягиваются длинными очередями.
Из за бархана, взметая тучи песка и пыли вылетела дюжина всадников.
Затрещали автоматные очереди, в ответ глухо ударяли длиннющие мамлюкские карабины с тончайшей гравировкой и серебряной инкрустацией.
В воздухе носились крики «Аллах акбар!» и «Ага, бля!»
Несмотря на чрезвычайную активность перестрелки ни убитых ни раненых видно почему-то не было.
— Они холостыми стреляют что ли? — поинтересовался Шнойбелев.
— Почему холостыми, очень даже боевыми. А мимо бьют, потому что у них инстинкт профессиональный срабатывает.
— Что за инстинкт?
— Ну как… Ведь ежели ты делового партнера своего ухлопаешь, то с кем потом дела вести будешь? У него нефть, у тебя алюминий. У тебя нефть, у него алмазы. У тебя алмазы, у него бабки. У тебя бабки, у него еще бабки. Вот потому все мимо и получается. Как ни целься, как ни старайся, а рука сама ствол в сторону отводит.
— Ага… — Шнойбелев поднял брови, — Интересные вещи рассказываешь. Да только что-то слабо верится в эти шехерезадные сказки. По-твоему олигархи самые мирные и безвредные граждане? Чушь какая-то, братец!
— А я не говорил, что они для всех безвредные. Они для себя безвредные. Он ведь если араба этого из седла пулей вышибет, то вроде как себя ранил. А какой дурак станет за здорово живешь в себя пулю пускать? Никакой не станет. Тем более, если не дурак. А дураков здесь нет. Это уж ты мне поверь. Всякой твари по паре есть, но вот дураков нет.
— Ага, сплошные собаки Павлова с повышенным рефлексом выживания. — сплюнул на песок Шнойбелев.
— Чего ж тут плохого? — удивился Бляхлин, — Всем бы такие рефлексы, так знаешь, как жили бы!
— Как? — зло сказал Шнойбелев.
— А так, как живет широкая бахрейнская общественность.
— И как это, интересно, живет бахрейнская общественность? — скептически скривился Шнойбелев.
— А вот это отдельная песня. — мечтательно произнес Бляхлин, — Песнь песен, я бы даже сказал.
Шнойбелев и Бляхлин развернули тонкие шерстяные одеяла, и вынув из них чистенькие винтовки с мощной оптикой, устроились поудобнее на горячем песке и приложили глаза к окулярам.
— Ну что, споем? — спросил Шнойбелев.
— А то! — откликнулся Бляхлин, и мягко передернул затвор.
Теги: Жестом по мимике автография ненаписанное слова