Pepsimist

Наткнулся в своих закромах на альбом Patti Page с композициями 57-62 годов. (Потирая ручонки) Ну, это просто праздник какой-то! Умиротворение разливается по организму наполняя члены покоем, безмятежностью, миром, нирваной, самадхи и флегматическим экстазом с брызгами и фейерверком.
Я плакать…

Теги: ART'икль видео музыка ностальгия

Первая часть

+26

Теги: Фото животные фотография

Несколько пафосно, романтически и пышно, но если убрать рюшечки, то суть верна.

«Поверьте, красота — это не длинные волосы, тонкие ноги, загорелая кожа и отличные зубы. Красота — это лицо того, кто только что плакал и вдруг улыбнулся. Красота — это шрам на колене, который остался с тех пор, как ты упал, когда был маленьким. Красота — это круги под глазами, когда ты влюблен и не можешь спать. Красота — это выражение лица, разбуженного звонком будильника; это поплывший макияж, когда ты принимаешь душ; это когда ты улыбаешься шутке, которую только ты и понимаешь. Красота — это морщины, нарисованные временем. Красота — это то, что мы чувствуем внутри, и то, как это меняет нас снаружи. Красота — это все отметины, которые оставляет жизнь; все затрещины и все поцелуи, которые держит память.

Эмма Уотсон»

Теги: Читатник Дао фразы цитаты

Жванецкий

Жизнь коротка. И надо уметь.
Надо уметь уходить с плохого фильма. Бросать плохую книгу.
Уходить от плохого человека. Их много.
Дело не идущее бросать.
Даже от посредственности уходить.
Их много. Время дороже.
Лучше поспать. Лучше поесть.
Лучше посмотреть на огонь, на ребенка, на женщину, на воду.
Музыка стала врагом человека.
Музыка навязывается, лезет в уши.
Через стены.
Через потолок.
Через пол.
Вдыхаешь музыку и удары синтезаторов.
Низкие бьют в грудь, высокие зудят под пломбами.
Спектакль менее наглый, но с него тоже не уйдешь.
Шикают. Одергивают.
Ставят подножку…
Компьютер прилипчив, светится, как привидение, зазывает, как восточный базар.
Копаешься, ищешь, ищешь.
Ну, находишь что-то, пытаешься это приспособить, выбрасываешь, снова копаешься, нашел что-то, повертел в голове, выбросил.
Мысли общие.
Слова общие.
Нет! Жизнь коротка.
И только книга деликатна.
Снял с полки.
Полистал.
Поставил.
В ней нет наглости.
Она не проникает в тебя без спросу.
Стоит на полке, молчит, ждет, когда возьмут в теплые руки.
И она раскроется.
Если бы с людьми так.
Нас много. Всех не полистаешь.
Даже одного.
Даже своего.
Даже себя.
Жизнь коротка.
Что-то откроется само.
Для чего-то установишь правила.
На остальное нет времени.
Закон один: уходить, бросать, бежать, захлопывать или не открывать!
Чтобы не отдать этому миг, назначенный для другого.

Теги: Читатник Дао культурка люди мудрость

Что такое хорошо и что такое плохо?
На этот вопрос отвечают известные выражения про фломастеры или про попадью и попову дочку.
Намедни попался пост с умильными панегириками советской эстраде.
Что-то вроде «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» и принялись хором вспоминать и распевать «Ах, картошка-тошка-тошка» и «Песню о тревожной молодости».
Люди реально тащатся от совместного исполнения «Мой адрес советский союз», «Любовь, комсомол и весна» или «С чего начинается родина».
И это, замечу, на совершенно трезвую голову, и не старпёры, и на взгляд со стороны производят впечатление адекватных персонажей.
Недавно публиковал интервью с Чернавским, где он сказал: «Ты же помнишь какая музыка доминировала в совке, нет? Я ту музыку люто ненавидел».
У меня ровно то же отношение к совковым песнопениям — я их люто ненавижу.

Теги: Манжеты из жизни нежитей мозгоубогие совок

Это государство развалится со страшным треском. А может быть, просто тихо загнется, стухнет, сгниет. Но жить оно не будет. Точно не будет. Нежизнеспособно оно.
Есть такие люди, которые что бы не делали, все у них себе во вред получается. Сознательно себя гробят, потому что на одномоментное лишение себя жизни не способны, смелости не хватает. А другие неосознанно смерть себе ищут, политуру с аптечными настойками глушат. Хоть так, хоть эдак, а конец один. Одинаковый. Не в деталях, но в целом.
Вот фильм был, кажется «На гребне волны». Так там примерно такие же типажи. Только они не метиловым спиртом с тормозной жидкостью себя в гроб вгоняли, а всевозможными иными, внешне вроде бы более благородными способами смерти искали. Пулю в лоб им все же страшно, и признаться в этом страшно, но и жить дальше невозможно, потому что знают о себе такое, с чем жить нельзя.
Если ты осознаешь, что ты подонок, трус, вор, предатель, или просто ничтожное существо, то остается только застрелиться. Жить как прежде, с этим нельзя. Ну физиологически невозможно. Организм сам откажется.
Но на пулю в лоб духу не хватает, а от этого еще гаже, еще больше презрения и отвращения к себе. Вот и мечутся в поисках смерти, чтоб убить этого подонка, эту мразь, потому что права жить у нее нету ни по каким законам ни божеским ни человеческим. Они сами себе и преступники и жертвы и судьи и палачи.
Но я про государство. Вот оно, государство, точно как эти все типажи-персонажи смерти своей ищет. Не специально, а уж просто генетически так оно устроено, что бы ни делало, все только хуже и хуже, все ближе к концу.
И хорошо, если тихо в своей постели в одну седьмую часть суши загнется, а может ведь в такой агонии пьяной забиться, что никому мало не покажется. Да и после еще долго смердеть будет, заразу распространять.
Но сдохнет оно, это без вариантов. Если только чудом каким-то сказочным не появятся «вдруг откуда ни возьмись» молодые да здоровые, умные и прагматичные, образованные и дальновидные, которые смотреть будут не только на то, как бы свои защечные мешки сейчас набить и в нору где-нибудь подальше забиться, а смотреть будут, чтоб и детям их и внукам было что за щеки набить. Да не оглядываясь по сторонам, чтоб вдруг не отобрали, чтоб палками не забили, чтоб свои же на куски не погрызли, а чтобы спокойно, размеренно и методично росло то, что в мешки эти накладывают.
И не только чтоб их собственным детям-внукам хватило, а детям-внукам тех, кто для них это добро растит. А растить кому-то ж все равно надо. Если растить некому, то и за щеки класть нечего будет. И им сами нечего, и их детям-внукам нечего будет.
Это не благотворительность, это прагматизм, трезвый расчет. Не надо с нефти капли старикам на пенсии сцеживать, и коньяком и коксом страх глушить, что другие придут, отнимут все, да еще и жизни лишат.
По-умному делать все надо, чтоб и себе было и другим хватило. Не от любви к ближнему, а от любви к себе, к детям своим. Чуть-чуть подумать надо мозгами, если они есть.
Подумать, и понять, что лучше чуть поменьше, но долго и спокойно, чем чуть побольше, но коротко и страшно.

Теги: Всячина мизантропическое чебурация

Сексуальная революция 60-х годов отправила всю систему табу на свалку: женщина стала так же свободна в своем сексуальном поведении, как мужчина.

Однако теперь маятник качнулся в другую сторону. Получается, что женщина — свободна, а мужчина — нет. Женщина может все что угодно. Напиться на вечеринке. Приставать к мужику. Прийти к нему в комнату, сесть к нему на колени, посылать ему похабные эсэмэски, но если она передумает в самый ответственный момент — это уже изнасилование. И даже если она передумает уже после, это — тоже, оказывается, изнасилование! Она была пьяная! Она не соображала, что делала! А он, гад, изверг, тварь, воспользовался ее беспомощным состоянием.

Это я отнюдь не к тому, что «сама виновата». Вовсе нет. Бывают ситуации, когда никто не виноват.

Свобода влечет за собой ответственность: в том числе и ответственность за то, как женщина распоряжается своим телом.

Если двое пьяных студентов переспали друг с другом, это вовсе не значит, что девушка «сама виновата». Но это точно так же не значит, что «проклятый мужик не виноват». Это значит, что человек должен нести за свои поступки ответственность: плюнуть, пережить и забыть.

Если босс пристает к тебе — дай пощечину. Не помогает — уйди. А если ты поощряешь это, чтобы сделать карьеру, не нужно потом рассказывать, как он тебя захарассил. В конце концов, сексуальная революция позволила многим женщинам делать карьеру древнейшим способом — через постель, и очень многие женщины этим воспользовались. Интересно, сколько жертв Вайнштейна добровольно лезло к нему в постель в предвкушении скорой карьеры?

Разумеется, во всем этом много грязи и боли, к тому же единых правил не бывает: то, что одна воспринимает как удачу (ура! захомутала босса), для другой — предмет неистребимой травмы. Люди — злы. Люди причиняют друг другу много зла. Но в том-то и дело, что не все человеческое поведение поддается законам.

Не всегда зло наказуемо через закон. Человека на работе могут подсидеть, оклеветать, подставить, настроить против него друзей. Но хуже ситуации, при которой человека подсиживают, только ситуация, когда он вправе обратиться в полицию с жалобой: «Меня подсидели!» Потому что по закону подлости в полицию обратится не тот, кого подсидели на самом деле, а невротик и псих.

То же самое — секс. В человеческом обществе (и даже животной стае) секс — всегда больше, чем секс. Это способ строить отношения в коллективе, это способ выразить доминирование, это способ унизить, привязать или сделать карьеру. В ситуации, когда секс стал территорией свободы, мы просто не можем позволить себе законодательно регулировать все его оттенки.

В противном случае на каждого Харви Вайнштейна мы получим по Карлу Сардженту, покончившему с собой, потому что его боссу сказали, что он когда-то кого-то потрогал за коленку.

via

Теги: Всячина мозгоубогие