Pepsimist

Уже высказывался и неоднократно и горячо по поводу крайне малой приспособленности винды к работе. То есть по принципу: «Установил, включил, работай».
Изначально, с очень большой натяжкой, из штатного набора для работы подходят лишь WordPad и Paint. Все остальное надо докупать за очень дополнительные деньги, либо скачивать и устанавливать бесплатные и условно бесплатные программы, многие из которых испытывают выраженную идиосинкразию к винде, либо винда к ним. Все это нужно где-то найти, скачать, поставить, заставить работать, настроить и т.д. Кроме того, периодически приходится заново переустанавливать или перенастраивать программы, заново решать проблемы совместимости, отсутствия драйверов, кодеков и хрен знает чего еще. Или просто приводить в чувство впавшую в детство или в кому винду.
В итоге, только на приведение её, винды в состояние достаточное для какой-то более-менее осмысленной и плодотворной деятельности уходит до трети всего времени проведенного за компьютером. Меня это решительно не устраивает.
От компьютера мне нужно ровно то же, что от холодильника, стиральной машины, телевизора и бензопилы «Дружба» — включил и работай, не задумываясь о наличии или отсутствии драйверов, совместимости-несовместимости программ и модулей и разном прочем, непосредственно к работе отношения не имеющем.
Это же касается и многих программам с крайне недружественным интерфейсом и лабиринтными настройками. Разумеется, я не говорю о программах изначально сложных и требующих определенных знаний и навыков.
И вот сегодня наткнулся на шикарную фразу одного уважаемого консультанта по юзабилити Стива Круга сказанную как раз по этому поводу: «Don`t make me think» или говоря по-русски: «Не заставляйте меня думать».
Очень правильная фраза. Я не хочу думать о том, как заставить что-то работать, когда мне нужно думать непосредственно о работе.
К словам Круга еще рискнул бы добавить и принцип Оккама: «Не следует множить сущее без необходимости»

Теги: Манжеты мыслительное ненаписанное плевательница слова

Я давно уже мучился тем, что не мог сообразить, кого же мне так напоминают самозабвенные ковырятели софта, такие как линкусоиды — ярчайшие и добровольные представители вида — и многие виндузятники, часть которых, правда, вынужденные представители вида. Пытался сообразить, да никак на зуб не попадалось, все крутилось в памяти вокруг да около, но никак. А сегодня наконец вспомнил.
Было в свое время такое многочисленное племя фанатиков разнообразной электроники и электротехники, радиолюбителей, которые целыми днями возились паяя какие-то схемы, припаивая транзисторы, резисторы, сопротивления и прочие заумные для меня вещи, среди которых они, как раз, чувствовали себя как рыба в воде. Они все время ходили испачканные канифолью с журналами «Радио» в карманах, перерисовывали друг у друга схемы, толклись у магазинов «Радиолюбитель» покупая у спекулянтов нужные детали, выменивали эти детали друг у друга и все что-то паяли, паяли, паяли…
Самое примечательное в этом всем было то, что их не интересовал результат. То есть результат не самой этой сборки и пайки, в виде, скажем, магнитофона с хитроумными головками, а того, что на этих магнитофонах слушают. Эти фанатики паяльника и канифоли долго и упорно добивались каких-то неимоверных частот, снимаемых этими головками и воспроизводимых самодельными колонками набитыми ватой и поролоном, замеряли частоты умными приборами со скачущими стрелками и дико радовались, если приборы показывали что-то, доселе невозможное.
Но вот музыка, которая должна была звучать с этими невозможными частотами, их не интересовала. Музыка была для них побочным продуктом. Чуть ли не отходом, издержкой производства. Они генерировали белый, серый, черный и полосатый шумы, которые куда как удобнее для измерений и были этим вполне довольны. В лучшем случае у них была пара катушек с бони-мэ и сладкоголосыми итальянцами, да и те больше для гостей и тестирования результатов пайки.
То есть этим персонажам было интересно придумать, спаять и настроить, а как это выглядит и что с этим делать, их уже волновало мало, если вообще трогало. Поэтому их гениальные творения часто имели вид текстолитовой платы с болтающимися деталями, висящими кое-как проводами, парой лампочек от карманного фонарика и пары же резисторов. Для работы эти штуки решительно не годились, да и с самого начала не были на это расчитаны. Голая работа ума. Если бы они могли довольствоваться исключительно теоретической частью без воплощения в вещественную форму, то так бы и поступали. Хотя многим, конечно, нравился сам процесс ковыряния с детальками, запах канифоли, горячего паяльника и т.д.
Транспонируйте это на нынешних линуксоидов (используя как обобщающее наименование вида) и получите в точности те же симптомы.
Должен заметить, что, в общем, я их понимаю, потому что многими вещами сам занимаюсь исключительно из бескорыстной любви к искусству, а не с какими-то практическими целями.

Теги: Всячина ненаписанное портреты слова

Вот же компания собралась…
Чревовредитель, членовещатель, симпотентный юноша и жидомошонка с ментавошкой.
И все напрополую страдают хроничесаой эвротоманией.
Как нажрутся похмели-сунели, так и страдают.
Членовещатель бегает за ментавошкой с милицейскими трелями и криками «Стой, стрелять буду!»
Что он кричит? Ну что он кричит?
Чем он стрелять собрался, когда у него то, чем он вещает уже давно держится только на подтяжках?
И она на то и ментавошка, чтоб не ты ее гонял, а она тебя.
Не в отделение, так в диспансер.
Она не погонит, так сам побежишь.
А этот, юноша?
Что он носится со своей жидомошонкой, как с писаной торбой?
Ну да, она таки действительно писаная, но не тем, о чем он думает.
И она сама тоже хороша.
Ну ты уж разберись сама с собой, чего в тебе больше и от какого родителя, и кем вообще был твой папа.
Если он был один.
А если их было двое?
Или он был один, но много?
И что тогда у тебя за мама?
Вот разберись и не приставай к юноше.
Он еще молод, чтоб разбираться в таких хитросплетениях по пятому пункту.
Он и пункта-то такого не знает.
Я ж говорю, молод еще.
Или уже…
И вообще, какая может быть любовь без печати в паспорте.
Разврат один и растление.
Он ее, она его, они их, а те сами себя, да еще в извращенной форме.
А все почему?
А все потому, что компанию выбирать надо, а не собираться больше трех на предмет случайных связей.

Теги: Жестом по мимике мыслительное ненаписанное слова

Все мы, советские, как жены Лота, обращаемся в соляные столбы, как только кидаем взгляд назад, в прошлое.
А теперь еще и в будущее. Куда ни кинь взгляд — каменеешь.
Так и стоят серые толпы каменных истуканов.
Как бы хотел перестать быть советским, забыть это, как тягучий, вязкий, безысходный сон, когда просыпаешься еще более разбитый, чем был засыпая.
Когда больше всего хочется именно заснуть, чтобы уйти от однообразной монотонной яви, но во сне оказывается все то же самое, но еще явственнее, острее и тоскливее.
И просыпаешься измученный, и видишь, что ничего не изменилось, все та же хмарь вокруг, все тот же спертый влажный воздух, та же истоптанная грязь под ногами, те же лица с тем же одинаковым тусклым выражением.
Все то же отсутствие надежд и перспектив, и упование только на маленькие простые бесхитростные советские радости вроде куска колбасы по два девяносто, последнего номера «иностранки» взятого у знакомых почитать и пары пузырей «агдама» или «портвейна розового».
Как бы хотел, чтобы этот сон перестал снова становиться явью.
Чтобы так и остался сном.
Чтобы можно было проснуться и вдохнуть с облегчением свежий воздух, глядя на солнечные зайчики на потолке, тряхнуть головой, умыться прохладной водой смывая остатки серого душного налета и сказать себе: «Ну и приснится же такое!».
И пойти, легко, весело и непринужденно, не оглядываясь.

«Сказали мужи те Лоту: кто у тебя есть еще здесь? зять ли, сыновья ли твои, дочери ли твои, и кто бы ни был у тебя в городе, всех выведи из сего места.»
(Ветхий Завет, Бытие 19)

Теги: Манжеты мыслительное ненаписанное слова

Нет, мне решительно надоело медленно и верно превращаться в обслуживающий персонал того гроба без музыки, что раскинулся сейчас всеми своими частями на полкомнаты и, который ежедневно требует жертв в виде денег, труда и времени.
Я не хочу и никогда не хотел быть телевизионным мастером, я не хочу быть мастером по ремонту холодильников, наладчиком стиральных машин, пылесосов, музыкальных центров, унитазов, кухонных смесителей и специалистом по прокладке обмедненных кабелей трехфазного тока.
Я хочу всего лишь пользоваться всем этим без вникания в суть функционирования всех этих механизмов.
Не хочу без конца инсталлировать в унитазный бачок пластиковый поплавок, апгрейдить в кухонном смесителе резиновую прокладку и вовремя менять прошивку в электромясорубке.
Я всего лишь хочу этим пользоваться. И точка.
Чтоб везде было две основные кнопки: «ВКЛ» и «ВЫКЛ».
Я хочу тупым взглядом последнего ламера и чайника глядеть в телевизор и не вникать, что и как у него работает, и чтобы руки не зудели этот телевизор перезагрузить, обновить ему драйвера и кодеки, или вдруг побежать на кухню, делать апгрейд газовой плите.
Я желаю включить и пользоваться.
Не желаю знать никаких кодеков, драйверов, инифайлов, динамических библиотек и прочей гимнастики для ума, который рукам покая не дает.
Я не хочу ничего налаживать, отлаживать и подстраивать.
Я хочу просто-напросто пользоваться.
Включил, кнопку нажал, и работаешь.
Это не мое дело — менять форсунки, штробить стены, продувать колена и перепаивать транзисторы.
Я могу это сделать, но — не хочу.
Если сгорит телевизор, я вызову того, кто профессионально приведет его в порядок, а не стану вникать в основы радиотехники по книжкам типа «Телевизор для чайников».
Если сорвет кран в ванной, я вызову перегарного сантехника из жека, который сделает, может быть, хуже, чем сделал бы я, но это его работа, а не моя.
Я не хочу ходить по квартире, обвешанный разводными ключами, плоскогубцами и шуруповертами.
Я хочу быть пользователем, а не мастером-ремонтником-отладчиком.
Все это касается и компьютера.
Я хочу его включить и работать, не задумываясь об обновлении чего-то-там, о совместимости одного с другим, о настройке какой-то фигни, которая мне глубоко по самые помидоры нафиг пополам совсем.
Я не хочу постоянно что-то налаживать, юстировать, устанавливать и деинсталлировать, ловить баги и шарить по конфигурационным файлам.
Кому-то это нравится? Флаг им в руки, ададас на ноги и скипидар в жопу.
А я желаю работать за компьютером, а не тратить сутки напролет на то, чтобы эта электрическая сволочь помирилась сама с собой и перестала страдать растроением личности с битьем этими личностями друг другу морд.
Словом, все, что нужно для того, чтобы работать НА компьютере, а не С компьютером — машина от Apple.
Если собрать все те разрозненные детали, которые сейчас называются компьютером, приложить к ним все те детали, которые этот гудящий ящик обдувают, охлаждают и хрен знает что еще делают, если собрать их в кучу и продать чохом, то приложив еще столько же, можно будет купить аккуратненький тихонький культурненький iMac и забыть об нынешнем гробе с музыкой (а вернее, без оной), как о страшном сне.
Мне не шашечки, мне — ехать.

Теги: Манжеты плевательница слова

Иногда возникает потребность в написании некоего текста.
Не какого-то конкретного, а просто внутри все чешется, зудит от потребности постучать по клавишам и что-то из них выстучать.
Но в голове ничего конкретного, готового для выплескивания наружу нет.
Не знаю, кто как, но я поступаю просто — пишу фразу.
Первую, какая в голову приходит, пусть полную чушь, вздор и абсурд.
Тут главное — расслабиться и специально дать мозгу нести упомянутые чушь, вздор и абсурд.
Не надо глубоких мыслей, философических размышлений или попыток пошутить.
Просто сидеть и записывать все приходящее в голову.
Первая фраза цепляет за собой вторую, та — третью и так далее.
Самое фиговое, когда в голове настолько пусто, что не только фраз, а даже отдельных слов нет.
Междометия какие-то вяло перебираются с места на место, имитируя интеллектуальную деятельность.
Но и это тоже лечится все тем же способом.
Выловить ползающее междометие и тут же его записать.
Потом найти другое, и тоже туда же.
Два междометия уже почти фраза. Полуфраза. Недомысль.
Недомысли от переутомления.
То есть, когда в одном месте прибыло, значит в другом ровно столько же убыло.
Утомления прибавилось — мыслей меньше стало.
Закон неубывания энтропии.
Мысль структурирует, а усталость разносит все на фиг в куски, в хлам, в тлен и пепел.
То есть энтропия вернула свое статус-кво.
И хоть ты что с ней делай, а она свое все равно возьмет.
Не здесь, так там, не там, так еще где.
Вот думал много, думал, напридумывал всего целый вагон и вроде даже не устал.
Зато в печени что-то заныло или в желудке засвербило или понос какой-нибудь обуял вместе с насморком.
То есть структура разрушилась, перешла в хаос. Энтропия свое взяла.
Или, скажем, досок домой притащил, попилил, посверлил, гвоздей набил и получил шкаф. Или книжную полку.
Упорядочил структуру.
А в Калифорнии торнадо прошел, сотни домов по доскам разнес.
Опять энтропия уравновесилась.
Поэтому осторожнее с мыслями надо.
И вообще, с любой не разрушающей, а созидающей деятельностью.
Почему так приятно бывает что-нибудь разломать, разрушить, разорвать к чертовой бабушке, сжечь, растоптать, матом обругать?
Потому что энтропии прибавляется, возникает ее переизбыток и появляется возможность ее оттуда изъять, и на ее месте соорудить еще один шкаф.
Или роман написать.
Или сделать еще что-нибудь дико умное, полезное и упорядоченное.
Так что, если мыслей в голове нет, если что-то не получается, дела не идут, то не надо пытаться еще усиленнее думать, делать и напрягаться.
А надо расслабиться, и пусть оно все гребется конем, пусть рассыпается в прах, разваливается и расплывается одной здоровенной мокрой лужей.
Или заведите себе большой кусок пластилина, скатайте из него шар или колбаску или куб какой-нибудь, а потом с наслаждением трахните по нему кулаком, помните его, порвите, раскатайте, размажьте на фиг, превратите в кляксу.
И спокойно садитесь дальше заниматься своей докторской диссертацией, упорядочиванием каталогов или сборкой шкафов.
Или записыванием абсурдных слов, фраз и мыслей.

Теги: Манжеты автография мыслительное ненаписанное слова

Раздражает, когда в тексте ставят ударение на слове, к примеру, «писАть», «писАл» и т.д.
Если бы ударения не было, и в голову не пришло понимать как-то иначе, а с ударением меня как бы подталкивают к тому, что можно было таки прочитать и по-другому.
Как бы заранее предполагают, что читатель такой извращенный и малограмотный идиот, что фразу «Лев Толстой написал роман "Война и мир» прочитает и поймет не единственно возможным образом, а как-то совсем неправильно.
С какого бодуна неправильно, когда по контексту прочитать иначе невозможно?
Ну если только нет к этому какой-то психопатологической склонности.
Чтобы быть последовательным, надо бы делать сноски с пояснениями и к фразам типа: «Архип намочил руки и отер ими лицо», а то тоже вдруг неправильно поймут, несмотря на контекст и здравый смысл.
Еще не выношу, когда в конце фразы ставят словечко «Ага».
Совершенно не понимаю, что оно должно и может там означать.
«Ну вот, а сейчас я пошла спать. Ага.»
Ага что? Или чему, или зачем или как?
Это вообще вопрос или утверждение?
Или неопределенный артикль вроде «нах» и «бля».
Скорее, последнее.

Ладно, нах мне все это уперлось, поскольку, вообще-то, всего лишь хотел поделиться парочкой замечательных клипов олдовой команды «The Doobie Brothers».
Такого типа музыку никогда особенно не любил — да, могу послушать отдельные композиции и даже с большим удовольствием, но в целом, это не мое.
Но вот «Long Train Runn» от The Doobie Brothers заводит конкретно.
Накачивает оптимизмом и энергией, хочется ставить не репит и слушать, слушать, слушать…
А тут как раз и клип на ютьюбе подвернулся.
Словом, выкладываю и «Long Train Runn», и под катом их же композицию «Black Water».
А какая там публика на концерте, какие сами ребята клевые…
Рекомендую всем.

The Doobie Brothers «Long Train Runn»

Полный текст »

Теги: Манжеты арт музыка мыслительное слова