А говно живет вполне
Вторник, Февраль 26th, 2013Слепаковская песенка, не попавшая в эфир. Хотя именно с нее должны открываться все трансляции из начинки взбесившегося принтера.
Слепаковская песенка, не попавшая в эфир. Хотя именно с нее должны открываться все трансляции из начинки взбесившегося принтера.
Давным-давно, когда деревья были большими, небо голубым, а девки румяными, в школах преподавали чистописание.
Сейчас это называют просто курсивным письмом.
Чистописание обязывало писать буквы слитно, с правильным наклоном и правильным нажимом на каждой детали литеры, то есть буквы.
Не скажу, что тогда меня это сильно доставало, но позже, когда требовалась уже не красота письма, а скорость и разборчивость, как-то сам собою перешел на полупечатное начертание.
Слитный почерк по сию пору не разбираю вовсе или разбираю с большим трудом, и от всех друзей-знакомых, если у тех неожиданно возникает необходимость писать от руки, требую строго раздельных печатных букв.
То есть писать они вольны, как им вздумается, но если хотят, чтобы я их писанину разобрал, то уж будьте добры, почетче.
У меня же почти все буквы имеют по два-три варианта начертания, пользуюсь которыми совершенно от балды, спонтанно, не задумываясь, потому в одном слове могут встретиться абсолютно разные по написанию «а» или, к примеру, «ж», «в», «б».
Но это, мне кажется, не влияет ни на скорость письма, ни на разборчивость текста.
А вот курсивное письмо, скоропись, в котором буквы (а часто и слова) визуально никак не отделены друг от друга, где три четверти алфавита имеют одинаковое написание, и где прочитать слово можно лишь исходя из контекста, а не по составляющим его знакам, — это есть великое зло.
Впрочем, с этим злом знакомы все, кому когда-нибудь приходилось в недоумении и растерянности пялиться на рецепт или эпикриз-диагноз, накарябанные врачом.
Оттого все давние уже холивары по поводу отмены где-то в Англии или в России обучения курсивному письму полагаю бессмысленными.
Важна доступность информации, а не то, насколько красиво она будет оформлена.
Если хотите красоты, а не ясности смысла, научитесь писать готическим шрифтом, глаголицей или церковнославянской орнаментальной вязью — очень впечатляет, заодно добавляя работы уму и развивая смекалку.
А возражения логопедов и неврологов о возможном недостатке развития мелкой моторики у детей смешны.
Мелкую моторику великолепно развивает игра на любом музыкальном инструменте, рисование, лепка, собирание пазлов.
Не забивайте дитятям головы чистописанием, бросьте цепляться за «традиции», как когда-то цеплялись за чернильницы на партах, перьевые ручки и промокашки.
Не надо снова назад в будущее.
Наверняка все это с длинной седой бородой и половина придумана, но меня повеселило, надеюсь и вас позабавит.
Из школьных сочинений.
Чудесная публикация Лоры Белоиван в Русской жизни
Удивительно светлый и тонкий текст.
Русские алкоголики на пути к нирване
Мы с мужем забыли следить за временем и проворонили некруглую дату: в первой половине декабря исполнилось шесть лет, как мы продали квартиру во Владивостоке и переехали жить в деревню. Теперь-то здесь очень много городских. Как будто мы проторили дорожку, и город потёк за нами следом, — подтягивая в деревню и сугубо городской образ жизни, и городские представления о комфорте, и даже — единичными, малыми, пробными объектами — городскую инфраструктуру.
Горожане — другие. Деревенские соседи, глядя на городских новичков, улыбаются. У деревенских соседей три коровы, тридцать свиней, огород без единого сорняка, с утра на работу, вечером хозяйство, но улыбаются и ходят в чистом. Городские каждый день ездят работать в город до вечера и тоже ходят в чистом. Они покупают в деревне пустые участки, вывозят оттуда КамАЗы мусора, мгновенно разбивают сады, за одно лето выстраивают симпатичные двухэтажные домики на высоких фундаментах и начинают, невзирая на скепсис соседей (три коровы, тридцать свиней), пристраивать к работе местных алкоголиков. Но алкоголики работать не хотят, а загаженных проплешин всё равно очень много. На месте некоторых пустырей мы еще застали деревянные одно- и двухэтажные бараки пятидесятых годов постройки.
Бараки горят каждую зиму, в них паршивая старая проводка, рассчитанная по нормативам более чем полувековой давности. Она не выдерживает отопительных ноу-хау местных алкашей — народа совершенно особого типа, о котором горожане почти ничего не знают, но думают, что алкаш деревенский ничем не отличается от алкаша городского. Это не так. Деревенский алкаш способен пропить будущий уголь и будущие дрова задолго до начала холодов, но его самодостаточность остаётся с ним почти до самого конца. Поэтому, когда внезапно настаёт зима, деревенский алкаш не ищет заработков, а начинает греться с помощью лома. Двенадцать киловатт, предназначенные всему бараку, устремляются по хилым проводам в розетку, в которую включен лом; лом раскаляется докрасна, в хате жарища и прелесть. Семь бараков за шесть лет, отдельных хибар сколько-то. Правда, один из семи бараков сгорел не из-за лома, а из-за Нового года. Праздник — он же ко всем приходит, только к одной женщине не пришёл, она обиделась, заперла уснувших приятелей, подожгла берлогу и ушла. Семь человек погибли, а обгоревшая двухэтажка еще постояла какое-то время, глядя на прохожих страшными черными окнами, — пока год назад её окончательно не снесли и не разровняли площадку. Как будто так и было.
Мы тоже были городские, а все городские — другие. Но мы больше не пытаемся приобщить к работе алкашей. К тому же за последние три года умерли самые симпатичные. Из тех, с которыми мы успели познакомиться в самом начале нашей деревенской жизни.
Умер Борис, ловивший креветок собственными трусами: он заходил в неглубокие воды здешнего залива, снимал трусы, натягивал их на рогатину и грёб ею по илистому дну. Добычу складывал в ведро, которое таскал привязанным к шее. Когда ведро наполнялось, Борис споласкивал ил с трусов, надевал их и шел по дворам торговать. День ловил креветок, три дня пил стеклоомыватель и говорил про себя, что работает сутки через трое. Умер от печени, а перед окончанием биографии успел сделаться ярко-желтым. Ходил и хвастался: «Цыплёнка к морде приложил, так морда-то желтее в стописят раз». В первые два года мы тоже покупали у Бориса креветок, а потом он перестал их ловить: начал достигать просветления.
Смешная видеоиллюстрация к популярному мему «Как страшно жить».
Действительно смешно.
Кто у кого спер, пусть разбираются русофилы и пиндофобы. Меня же просто удивило сходство. Да что там сходство, почти идентичность.