Pepsimist

Сижу и мрачно слушаю радио.
Это совершенно сознательный акт мазохизма.
С другой стороны, это живой интерес к тому, о чем разговаривают те, кому разговаривать вообще не положено.
Потому что для речи нужен мозг.
Прежде чем что-то сказать надо подумать.
Мысль должна родиться.
А рождается мысль в мозге.
Во всяком случае, у обычных людей.
У этих — не знаю.
У них она, возможно, где-нибудь в яичниках рождается, в фаллопиевых трубах или прямо в матке.
Только выходит оттуда не так, как положено выходить новорожденным, а через рот.
Я слушал не сначала, поэтому не знаю, кто там ху, но судя по всему, какая-то «из молодых да ранних» актриска, моделька или просто ноги с глазами.
Ведущая тоже, мягко говоря, не великого ума девица, только язык побойчее, да шаблонов со стереотипами побольше.
Вот минут десять, наверное, уже слушаю, а так и не могу понять, о чем они говорят, что они говорят и что там в студии вообще происходит.
Может быть, это радио-спектакль абсурда?
Ионеско какой-нибудь к примеру, на новый лад.
Пока наиболее стойкое ощущение густой пустоты, если такое может быть.
То есть пустота настолько обволакивает тебя, что ты в ней вязнешь и постепенно тонешь захлебываясь.
А еще ощущение липких сладких пальцев и ладошек по всему телу и даже, кажется, внутри.
Будто тебя всего облапали и обмазали густым приторным сиропом, патокой и медом.
«Сегодня — банановый!»
Что-то у них там в студии вялотекущее, но с признаками как бы большой заинтересованности и как бы азарта в как бы интеллектуальной беседе.
Кто-то у кого-то что-то как бы спрашивает и кто-то кому-то что-то как бы отвечает.
И таким образом они как бы разговаривают.
И даже все отдельно взятые слова понятны, местами даже смысл фразы вроде бы улавливаешь, а все целиком — никак.
Как кусок студня в оливковом масле — ловишь его, ловишь, схватить пытаешься, а он, падла, не дается, выскальзывает.
И даже чувствуется, что там что-то об духовном, об высоком, об культуре, об муках творчества, об возвышенности петтинга на яхте лунной ночью и об умных книжках.
Насчет книжек соврал, по инерции вписал.
И все у них там перенасыщено разнообразными: «на самом деле», «по жизни», «как бы», «все ж-таки», «очень чудесная», «прямо-таки шокирующе», «интеллектуально взволнованная», «довольно-таки талантливо», от чего у кого-то даже «привстал профессиональный уровень».
Люди, а у них это там все понарошку или всерьез?
Может, это стёб такой изысканный и тонкий для больших ценителей?
Если стёб, то мне, в общем, даже и нравится.
Особенно «интеллектуально взволнованная» с возвышенным петтингом в лунную ночь.
Или привставший профессиональный уровень.
Ну действительно же смешно.
Довольно-таки.

Теги: Манжеты из жизни нежитей мыслительное ненаписанное слова

Бывает, скажешь где или напишешь, что, дескать, главное, чтобы то, чем занимаешься нравилось самому, а остальное — фигня.
А тебе возражают — когда только самому нравится, то как-то это неправильно, не по-коммунистически, не по-коллективному, и даже, почему-то, не по-дружески и не по-братски.
То есть, если делаешь что-то, то будь добр не только сам получать от этого удовольствие, но еще и других удовлетворять.
Конечно, нам всем удовлетворить кого-нибудь, это только дай.
Но я все же не эти занятия имел в виду.
Я как-то в более творческом, в более общем смысле, художественном, можно сказать.
Не надо опошлять и приземлять.
Вот как раз из художественного.
Ван Гог, как известно, при жизни не продал ни одной работы.
За тридцать семь лет ни одной.
Не нашлось охотников до его живописи.
Его странная и раздражающая мазня никому не нравилась, и более того, была неприятна и отвратительна.
Его считали бездарным сумасшедшим, психом, изводящим все свои гроши на краски и холсты, живущего впроголодь, только чтобы купить пару новых кистей.
«О, не обращай внимания, дорогая, он просто ненормальный. Он просто неправильно живет, его просто надо изолировать от приличного общества в клинике для душевнобольных. Он просто псих, милочка.»
У них все просто.
А Винсент писал, писал и писал, плюя на всех и на все.
Один только доктор Гаше, тоже весьма странный тип, купил у Тео Ван Гога одну работу его сумасшедшего брата.
Сейчас работы Винсента Ван Гога стоят десятки миллионов и являются самыми быстро растущими в цене.
А когда Ван Гог умер, хозяин постоялого двора, где валялись работы Винсента просил доктора Гаше ради бога забрать все это барахло, которое только отпугивает постояльцев.
А ведь Ван Гог мог продолжить свое занятие дилерством, которое ему, кстати сказать, уже в двадцать лет приносило хорошие деньги, стать успешным и процветающим коммерсантом и добропорядочным буржуа, кушать по утрам цыпленка, по воскресеньям послушно посещать церковь, платить налоги и вообще быть уважаемым членом общества.
Но, значит, не мог, если предпочел голодную безвестность сытой размеренности.
Понятно, что подавляющее большинство предпочтет пусть мелкую, но известность и хотя бы небольшие, но деньги сейчас, чем вероятность стать богатым гением посмертно.
Все зависит от целей, устремлений и того, что и как ты о себе думаешь, насколько доверяешь собственному чувству и мнению.
Собственному, а не чужому.
Уверен, что мало кто хотел бы сказать о себе: «Я заплатил жизнью за свою работу, и она стоила мне половины моего рассудка».
Я, к примеру, точно не хотел бы.
Поэтому, наверное, я и не Ван Гог.
Кто из работающих «на дядю», особенно из племени фрилансеров не знает, как противно продавать себя.
Насколько отвратительно «делать красиво» какому-нибудь бездарному, глупому, самоуверенному и пухлому бумажнику, покорно соглашаться с его «критикой», морщась выслушивать его безграмотные пожелания и делать то, что тебе отвратительно, что претит всему твоему естеству, только чтобы заработать на хлеб с маслом.
Но тут понятно, кто за девочку платит, тот ее и танцует.
Ну, а если ты делаешь не ради денег, то тогда для чего, ради чего, зачем?
Чтобы понравиться, стать широко известным в узком кругу почитателей твоего таланта?
Чтобы о тебе говорили, тебя поносили и хвалили, критиковали, пели дифирамбы с панегириками и сочиняли анекдоты в сети?
То есть, почесать через трусы свое самолюбие.
Это, братцы, те же деньги, только в профиль.
Только в этом случае уже не пухлый кошель диктует тебе что и как делать, а внутри тебя вырастает этакая мерзкая опухоль с поросячьими глазами и принимается хрюкая поучать тебя: «Нет чувак, это не пойдет, вот это не прокатит, вот то не проканает, а так не поймут ни хера».
И ты уже отцензурированый этой опухолью делаешь то, что поймут, что прокатит, что проканает и пройдет, в попытках стать червонцем, который всем нравится.
И если это вам не противно, если после этого вы не чувствуете себя вымазавшимся в говне, тогда…
Ну, тогда идите по стопам, например, феди лысого, который варит русские щи из развесистой голливудской клюквы и стрижет со всего этого зеленую капусту, пережевывая которую, видимо, неплохо себя чувствует.
Но это уж кому чего.
«Лучше ничего не делать, чем выражать себя слабо».
Это слова Ван Гога из письма брату.

Теги: Манжеты арт люди мыслительное ненаписанное слова

А кто его знает, что хорошо, что плохо.
Иметь кучу бабла, это хорошо или плохо?
А дико горбатиться за эту кучу, чтобы иметь возможность прожрать за раз не десять баксов, а двести, это хорошо или плохо?
А драть задницу с утра до вечера ради того, чтобы прожрать двести баксов и быть прихлопнутым за оставшиеся?
Нет, если не прихлопнут, то, видимо, скорее хорошо, чем плохо.
А заранее не знаешь.
Заранее вообще никто ничего не знает, как бы не кичился разными там: «Человек, это звучит гордо!», «Венец творения» и ницшеанско-коммунистическими бреднями про насильственным отъем милости у природы.
Сейчас ты кипятишься по поводу своей богоизбранности и тычешь природе в нос своими бицепсами, а через час тебя уже грузят на цинковый стол.
И ты этого хотел? Ты к этому стремился? Ты этого ждал вот прямо сейчас?
Нет, не ждал. И вообще ты рассчитывал жить долго, богато и счастливо.
И даже где-нибудь совсем-совсем не здесь.
А очень даже в районе швейцарских Альп, к примеру.
И не просто рассчитывал, а даже был уверен.
Ибо бабла немеряно, гонора тоже, хватка стальная, а челюсти вообще титановые.
С такими-то данными да не на Лазурном берегу?
Ну или еще в каком-нибудь тихом месте, где нас уж нет, а те далече.
Но и на старушку бывает прорушка.
И на титановые челюсти свой лом всегда отыщется.
Особенно, если очень поискать.
А ты же так напрягался, так суетился, так лез во все щели и дыры, что лом тебя сам нашел.
Ты ему не просто на глаза попался, ты ему эти глаза намозолил, плешь проел.
Вот он твои титановые челюсти вместе со стальной хваткой, и того…
Чтоб не мельтешил, не зудел.
Без бабла, правда, тоже не очень хорошо.
А порой, так и вовсе плохо.
Тут плюс в том, что задницу не рвешь, не горбатишься, ключ в зажигании спокойно поворачиваешь и дверь в квартиру легированной сталью не обшиваешь.
А минус, что и ключа нет и повернуть его не в чем, а дверь хватит только кровельным железом обить.
Да и чего ее обивать-то, кому она даром сдалась вместе с твоим советским топчаном и телевизором Рекорд со сломанной ручкой.
Вот и решай тут, что такое хорошо, а что такое плохо.
Оно вроде здорово, если не знать, чем кончится.
Или расстраиваешься, расстраиваешься, а знать не знаешь, что лучше и придумать было нельзя.
Потом-то, может, и поймешь, да только задним числом, когда в газете прочитаешь, что самолет на который опоздал, рухнул в боливийских горах в жерло вулкана.
Так что никогда не знаешь, кого на самом деле Бог хранит — вон того в понтиаке и в шоколаде или этого в драповом пальтишке.
Кто знает, появись у этого, в пальтишке дело и деньги, так может давно бы уже гулял по пажитям небесным.
А так, пусть и в пальтишке, но по земле.
А тот что в понтиаке, оказывается, свое уже оттерпел и перемучился, и теперь материальное возмещение получает.
От Кого Надо.
Но кто ж все это наперед знает…
Только тот, Кто Надо.

Теги: Манжеты автография мыслительное слова

Им надобно отрывать руки, ноги, головы и прочие, столь же безмозглые и бесполезные члены.
Их надо четвертовать, колесовать, сажать на кол в испанском сапоге и трижды расстреливать через повешение.
Их вообще надо уничтожать в зародыше.
Или в том же зародыше делать им лоботомию, чтоб дальше и сами не мучались и других не заставляли страдать.
Вы пробовали декламировать Шекспира в недостроенном здании площадью двести квадратных метров, где нет ничего, кроме бетонных стен и потолка?
А ставить посреди этого необъятного зала старый кассетный магнитофон и включать на полную громкость что-нибудь ритмичное?
А не пробовали сперва включить магнитофон, а затем попытаться внятно прочесть таблицу умножения или пару страниц из телефонного справочника?
Я тоже не пробовал.
Мало того, мне такое никогда в голову не приходило.
В том смысле, что даже в салате оливье горошек лежит отдельно от мяса, а картошка отдельно от соленых огурцов.
Да, все это тщательно перемешано в нужной пропорции, что создает неповторимый вкус советского праздника под советское же шампанское и водку «Столичную».
Здесь ключевые слова — «в нужной пропорции».
Ибо, все есть яд и все есть лекарство.
Зависит от того, сколько ты этого хлебнешь или откусишь.
А то ведь можно от жадности, неразборчивости и самонадеянности откусить такой шмат, который в глотке застрянет.
Другими словами, подавиться можно.
Это я все к чему?
А я это все к аудиокнигам.
Да-да. К ним, к родненьким.
Вернее, бедненьким.
К аудиокнигам и к тем мозгоубогим, лишенным вкуса, чувства меры и просто здравого смысла идиотам от рождения, которые взялись печь аудиокниги, как блины из готового теста на электросковородке.
Их бы, убогеньких, конечно пожалеть, исходя из традиций христианского сострадания и сочувствия ко всем хроменьким, слепеньким и слабым головою.
Но не хочу.
Потому что они не хроменькие, а толстые, румяные, наглые и громогласные.
И голова у них не слабая.
Она у них пустая и гулкая.
Пустота рождает эхо.
Видимо, именно поэтому аудиобукмейкеры все поголовно страдают болезненной маниакальной привязанностью к реверберации.
Включаю Габриэля Гарсия Маркеса.
Понятно, что написана книга не два года и не пять лет назад, что вещь серьезная и дешевые стереоэффекты в духе мистических полузагробных фантасмагорий тут абсолютно ни к чему.
Но это люди умные и начитанные понимают.
А аудиобукмейкер не понимает.
Он врубает на полную громкость какую-нибудь ритмичную техногенную катастрофу, ставит на максимум ревербератор, хорус и дилей, и начинает читать.
Или записывать.
Или микшировать, редактировать и сводить.
В итоге их умонедостаточной деятельности слышно, как в пещере Лихтвейса кто-то загробным голосом произносит какие-то заклинания, но какие именно, разобрать решительно невозможно из-за гремящей вокруг техногенной катастрофы типа «умца-умца».
Я не спрашиваю, можно ли так слушать Маркеса, Гуэрра или Севелу.
Я даже не спрашиваю, остались ли еще заповедные места, не изгаженные домашними наколенными «читчиками» и глухими звукорежиссерами.
Я спрашиваю, какие части организма надо отрывать этим звукорежиссерам.
В общем «Театр у микрофона» форева!

Теги: ART'икль литература мозгоубогие мыслительное слова

«по точнее», «по подробнее»…
Когда это вижу, раздражаюсь не «по детски».
Хотя, конечно, не прав.
Сам грамотей еще тот.
Но поделать ничего не могу.
Есть ошибки, которые не раздражают и даже не очень заметны, а есть несколько, которые тут же хочется исправить, потому что, как застарелая заноза ноют и колют.
Почему — фиг знает.

«Под сенью слив, кутаясь в манто, быстро стучала каблучками изящная Подробнее.
— Эй, лярва, по стой ка!.. — раздалось из темной яблочной аллеи. — Я тебе говорю, ты!
Мятый не трезвый Точнее под скочил к Подробнее, и не ожиданно сильно ударил по Подробнее большим железным кулаком.
Вне запно из за грушевых деревьев раздались быстрые выстрелы. Про свистели пули. Было ясно, что стреляют по Точнее. Точнее не медленно упал и скоропалительно по полз за большой гранитный вазон.
«Эх, поточнее надо стрелять по Точнее-то!» — раздраженно по думала очнувшаяся Подробнее.
От очередного выстрела вазон развалился на куски и по греб под собою скукожившегося Точнее.»

Теги: ART'икль график на фиг мыслительное

Да, Москва сейчас красивая.
Вся блестит, вся в шишечках, рюшечках и железобетончиках.
И страна тоже блестит.
Не сказать, что голым задом блестит, не сказать.
Задом блестит лишь отдельно взятое от государства население.
И не всё, не всё, ни боже мой!
А некоторые отдельно взятые от населения граждане блестеть при желании не смогли бы.
У них зада не видно.
Он, зад, то в автомобильном кресле, то в руководящем.
Если б он, гражданин этот, сволочь, автомобиль на свои деньги купил, я б молчал.
Но он же, паскуда, его на мои купил.
Вот я не купил, а он купил.
А почему?
А потому, что он, сука, здоров как бык, тварь.
Вот он здоров, а я — нет.
А почему?
А потому, что я три месяца по три раза в день принимал очень полезные для моего здоровья мел с крахмалом.
Не сказать, что очень полезные, не сказать.
Тут, главное, что не вредные.
И на том спасибо.
Теперь вот ищу химика-фармацевта с походной лабораторией.
В аптеку надо сходить.
За препаратами.
Не теми, которые не вредные.
А за теми, которые полезные.
А то за три месяца мела с крахмалом анализ крови такой, что сестры в поликлинике в глаза не смотрят и вежливо разговаривать начинают.
Ну, натурально, надо это как-то выправлять.
Путь грубят, лишь бы смотрели бодро.
В глаза.
Для этого и нужен фармацевт с лабораторией, чтоб мел с крахмалом отличить от того, что на анализах положительно сказывается.
В воде таблетку размешать, на спиртовке нагреть, взболтать, в пробирку вылить и капнуть туда чего-нибудь мудреного.
Чтоб сразу ясно было, из чего та сволочь с машиной эту таблетку сделала.
Прям тут же, не отходя от кассы.
Я человек спокойный, мирный, пацифист, можно сказать.
Но ту паскуду, что мою кровь в кисель превратила, я б, несмотря на анализы, удушил бы его же галстуком.
Мне пальцев не хватит, чтоб его шею обхватить.
Так что галстуком его, галстуком.
Затянуть, завязать и водой еще сбрызнуть, чтоб потуже.
А я буду сидеть рядом с его синюшной харей, слушать, как он пускает пузыри и глядеть на город.
Да, Москва сейчас красивая.
В рюшечках вся.
Если со стороны посмотреть.

Теги: Всячина здоровье мизантропическое мыслительное слова

Из стены торчали сиськи.
Сашка заволновался.
Сиськи были большие, белые с розовыми сосками.
Сашка тронул их пальцем.
Сиськи заколыхались.
Сашка взволновался еще больше и взял их в ладони.
Сиськи оказались теплыми и бархатистыми.
В глазах у Сашки поплыло и потемнело.
Он провел языком по розовому соску и часто задышал.
— Уйди, дурак! — услышал Сашка из стены.
— А? — растерянно спросил он.
— Чего айкаешь? Убери руки, дурак. Не мацай, не твое!
Сашка отдернул руки, поморгал недоуменно, подошел к окну и выбросился в форточку.
Сиськи еще поколыхались, устраиваясь поудобнее, вздохнули и успокоились.

Теги: Жестом по мимике мыслительное ненаписанное слова