Pepsimist

А кто его знает, что хорошо, что плохо.
Иметь кучу бабла, это хорошо или плохо?
А дико горбатиться за эту кучу, чтобы иметь возможность прожрать за раз не десять баксов, а двести, это хорошо или плохо?
А драть задницу с утра до вечера ради того, чтобы прожрать двести баксов и быть прихлопнутым за оставшиеся?
Нет, если не прихлопнут, то, видимо, скорее хорошо, чем плохо.
А заранее не знаешь.
Заранее вообще никто ничего не знает, как бы не кичился разными там: «Человек, это звучит гордо!», «Венец творения» и ницшеанско-коммунистическими бреднями про насильственным отъем милости у природы.
Сейчас ты кипятишься по поводу своей богоизбранности и тычешь природе в нос своими бицепсами, а через час тебя уже грузят на цинковый стол.
И ты этого хотел? Ты к этому стремился? Ты этого ждал вот прямо сейчас?
Нет, не ждал. И вообще ты рассчитывал жить долго, богато и счастливо.
И даже где-нибудь совсем-совсем не здесь.
А очень даже в районе швейцарских Альп, к примеру.
И не просто рассчитывал, а даже был уверен.
Ибо бабла немеряно, гонора тоже, хватка стальная, а челюсти вообще титановые.
С такими-то данными да не на Лазурном берегу?
Ну или еще в каком-нибудь тихом месте, где нас уж нет, а те далече.
Но и на старушку бывает прорушка.
И на титановые челюсти свой лом всегда отыщется.
Особенно, если очень поискать.
А ты же так напрягался, так суетился, так лез во все щели и дыры, что лом тебя сам нашел.
Ты ему не просто на глаза попался, ты ему эти глаза намозолил, плешь проел.
Вот он твои титановые челюсти вместе со стальной хваткой, и того…
Чтоб не мельтешил, не зудел.
Без бабла, правда, тоже не очень хорошо.
А порой, так и вовсе плохо.
Тут плюс в том, что задницу не рвешь, не горбатишься, ключ в зажигании спокойно поворачиваешь и дверь в квартиру легированной сталью не обшиваешь.
А минус, что и ключа нет и повернуть его не в чем, а дверь хватит только кровельным железом обить.
Да и чего ее обивать-то, кому она даром сдалась вместе с твоим советским топчаном и телевизором Рекорд со сломанной ручкой.
Вот и решай тут, что такое хорошо, а что такое плохо.
Оно вроде здорово, если не знать, чем кончится.
Или расстраиваешься, расстраиваешься, а знать не знаешь, что лучше и придумать было нельзя.
Потом-то, может, и поймешь, да только задним числом, когда в газете прочитаешь, что самолет на который опоздал, рухнул в боливийских горах в жерло вулкана.
Так что никогда не знаешь, кого на самом деле Бог хранит — вон того в понтиаке и в шоколаде или этого в драповом пальтишке.
Кто знает, появись у этого, в пальтишке дело и деньги, так может давно бы уже гулял по пажитям небесным.
А так, пусть и в пальтишке, но по земле.
А тот что в понтиаке, оказывается, свое уже оттерпел и перемучился, и теперь материальное возмещение получает.
От Кого Надо.
Но кто ж все это наперед знает…
Только тот, Кто Надо.

Теги: Манжеты автография мыслительное слова

С утра встал, сладко потянулся — все ладони в потолочной побелке.
Гимнастику сделал — на стенах отпечатки и локти болят.
В коридоре разойтись только боком.
Это если габариты девяносто-шестьдесят-девяносто.
Пивное брюшко расходится с бюстом пятого номера, как шестерка с девяткой.
С минимальным зазором.
Впритык.
Остальные по очереди.
Коридор с односторонним движением.
На диван лег и знаешь — под тобой и над тобой такие же диваны стоят и на них такие же фигуры так же лежат.
Планировка такая.
Советская называется.
Мебель разная, достаток разный, вкусы разные, расстановка — одна.
Здесь диван, здесь тумбочка, тут кресло и в угол у окна телевизор засунут.
Только у одного Рекорд, у другого плазменная панель.
Хотя программы одинаковые, что характерно.
Хочешь иначе?
Сноси дверь, пробивай с другой стороны и туда ее ставь.
Будешь из столовой в спальню через туалет ходить.
Неудобно через туалет?
Переноси туалет в прихожую, ванную в спальню, спальню на место гостинной.
С лестничной площадки будешь сразу в сортир попадать.
Иногда бывает очень кстати.
Готовить в ванной, мыться в столовой, спать у канализации, облегчаться в гостинной.
Зато стиральную машину из спальной убрал и холодильник из платяного шкафа вынул.
Еще окна придется перенести и две перегородки убрать вместе с дверьми.
Совместить туалет с ванной, спальню с гостинной и кухню в столовую встроить.
Прихожую объединить с лестничной площадкой, а лифт чтобы сразу в спальню открывался.
А можно с соседями договориться и сделать одну кухню на всех где-нибудь у мусоропровода.
Чтоб очистки далеко не носить.
С такими стенами, дверьми и окнами все равно все знают кто что недосолил и куда лука нашинковал.
Так чего ж прятать, чего таиться, давайте прямо тут, вместе, в одном котле.
Коммуникабельность развивать, обоюдоострую терпимость и эту… толерантность.
А еще скинемся, дробовик один на всех купим, график составим и будем свою частную собственность защищать с оружием в руках.
А то уж больно много до нее охотников.
Особенно, среди тех, кто ее, нашу собственность, по службе защищать должен.
Вот от этих особенно.
Еще надо будет лопаты в жэке взять и ров по периметру выкопать.
Пять в ширину, три в глубину.
В ближайший лес съездить, деревьев нарубить и частокол вкопать.
Метр в толщину, семь в высоту.
И мортиры из ближайшего музея в окна выставить.
Бутылок с бензином на крыше накопить побольше и булыжников туда натаскать, орудие пролетариата.
Поди подойди, сука.
А потом взять, и отделиться на фиг.
Суверенитета потребовать и всяческой независимости.
А когда не дадут и станут бомбы кидать и из танков обстреливать, прокопать быстро тоннель до Тихого океана, и всем домом уплыть к едрене фене совсем.
И так и плавать в абсолютной независимости и с полными штанами суверенитета.
И флаг на антенну повесить.
Унылый Роджер.
На червонном поле сумасшедший скелет с двумя головами и куриные кости в форме буквы Х.
Наш дом — наша крепость.
И отойди!

Теги: Манжеты автография жестом по мимике мыслительное ненаписанное слова

Усталый, сонный и разбитый прихожу домой с бессмысленной и бестолковой встречи.
Еле-еле скидываю мокасины, стягиваю штаны и куртку и падаю на диван.
Одним глазом прошу любимую жену принести чего-нибудь крепкого и горячего.
Или горячего с крепким.
Закрываю второй глаз и смотрю вечернее вранье по ТВ.
Любимый кот своеобычно пристраивается на груди.
Жена приносит горячее и крепкое.
В телевизоре привычно-успокоительно стреляют, держат ситуацию под контролем и мочат в сортирах согласно конституции.
Но меня здесь уже нет.
Я сплю с улыбкой идиота на умном лице.

Теги: Жестом по мимике автография слова

Хорошо, когда друзья есть.
Плохо, когда друзья — свиньи.
Это не ругательство, это определение.
Констатация.
Простого знакомого давно бы уже выкинул.
Без выходного пособия и обоссаных носков.
Но ведь эта сука, что второй день валяется здесь, на кухне, упершись ногами в холодильник и башкой в плиту — друг.
Если друг оказался вдруг уже который день в запое, облевал рубаху, обоссал штаны вместе с туалетом, а сам весит центнер, то хуля с ним делать, спрашивается в задаче?
Ну, рубаху со штанами я выстирал.
И высушил.
Но теперь же надо все это на него натянуть, взять эти сто килограмм проспиртованного сала подмышку, стащить вниз и впихнуть в такси.
А я сейчас и сорока не подниму.
То есть, даже от пола не оторву.
Не говоря уже о добавочных шестидесяти.
Здоровье у меня уже не то, чтобы такие туши таскать.
Это раньше, в хозяйственном или, скажем, на мясокомбинате или в мебельном, тогда да, легко.
Но так это и было тридцать лет назад.
То есть, это было больше, чем его дитям сейчас.
А сейчас мне спать надо.
Мне сейчас тяжело уже по двое суток не спать и перемещать волоком этот вонючий центнер от сортира в сторону.
Ну мне же тоже надо иногда туда заглядывать.
У меня же тоже метаболизм.
Хоть и без водки.
А эта сволочь еще норовит башкой обо что-нибудь ебнуться.
Благо, у меня есть обо что.
То есть благо или не благо, но все равно есть.
Лоб уже разбил.
Вместе с вазой.
Теперь нацелился еще что-нибудь обо что-нибудь.
Чтоб меня довести до ора с трехэтажным и размахиванием кулаками, это я не знаю, что нужно.
Но это я не знаю.
А он, судя по всему, очень хорошо знает.
Только зачем ему это нужно?
Я же очень неприятный, когда ору.
Очень неприятный.
Мне самому потом тошно и хочется вымыться дегтярным мылом.
Но перед этим придется дезинфицировать всю кухню вместе с сортиром, ванной и коридором.
Но чтобы продезинфицировать, надо сперва убрать оттуда источник заразы.
А источник весит центнер и сам передвигаться не может.
И не хочет.
Источнику и так хорошо.
Это нам с женой плохо.
А ему заебись как здорово.
Его кормят, поят и ссань за ним подтирают.
А мы уже двое суток не спали.
Пробовали, не получается.
Эта падла просыпается среди ночи и ей, падле, становится скучно.
И она идет веселится в нашу комнату.
Падает на пол, сучит ножками и хнычет.
Дескать, ей, падле, плохо, страшно и пить хочется.
Приходится яростно выскакивать из кровати, жутко ругаясь всеми известными словами и выманивать эту сволочь обратно в кухню криками "Водка, водка, цып-цып-цып…"
Стокилограммовая цыпа ростом под два метра немедленно подымается и бредет на кухню, снося по дороге картины со стен и лампочки с потолков.
Ну ни хрена, и на эту цыпу управу нашел.
Во-первых, водку он-таки дожрал.
Два литра.
Во-вторых, через часок должны подъехать два добра молодца с румянцем во всю щеку и с полбанкой внутри у каждого.
То есть на самом деле во всю щеку у них только бороды и пить они не пьют совсем, а играют на альтах, но могу же я слегка преувеличить, чуть-чуть соврать для антуража.
В общем, какие бы ни были, но приедут.
Вот они его, болезного, уцепят под белы руки и увезут домой на фиг совсем.
Пусть дальше жена за ним стирает и подтирает.
Ей, в конце концов, деньги за это платят.
А мне не платят.
Я — друг.
А друг, это халява.

Теги: Жестом по мимике автография мыслительное слова человеки

Частенько приходится читать разгоряченные споры с оплеухами и матюгами по поводу любви и нелюбви отдельно взятых граждан к отдельно взятым программам и осям.
Один, с паяльником в руке и командной строкой подмышкой, утверждает, что нет ничего лучше линуха.
Другой бьет первого по голове матом и тыкает его мордой в развороченные кишки виндовз-з-з.
Третий смотрит на первых двух с пренебрежительным высокомерием и цедит сквозь керамические зубы что-то насчет надкусанных яблок и прорезиненных макинтошей.
Вы, ребята, извините, но у вас спор глухого со слепым о цветомузыке.
Одному нравится мелодия, другому колористика, а третьему вообще ничего не нравится, потому что букв много, пива нет, а сисек не видно.
При этом все обсуждают вроде бы одно и то же.
Вообще спорить — тем более горячо — о таких сугубо индивидуальных вещах, как внешний вид, удобство, предпочтения и привычки — бессмысленно.
Я не стану переходить с Adobe Illustrator на Corel Draw, потому что привык к первому, мне в нем удобнее и быстрее.
При этом я нисколько не умаляю достоинств второго.
Не потому что их нет, а потому что я их не знаю.
Ну, просто Corel, это не мое.
Почему не мое — уже не существенно.
Вот, к примеру, терпеть не могу белого спартанско-минималистичного интерьера с одним столом и двумя стульями.
И поэтому живу в совсем другой квартире, и мне глубоко, далеко и с удовольствием плевать на любые мнения на этот счет.
Моя квартира, что хочу, то и делаю.
Если я хожу в кедах и футболке на три размера больше и ни разу в жизни не надевал галстук и костюм, то не стану пренебрежительно материться в сторону пиджачных пар с нагуталиненными туфлями и советовать им всем немедленно переобуться.
Им так нравится — пусть ходят, это их выбор и их проблемы.
Но и мне не тыкай в чем ходить.
Поэтому оставляю за собой право пользоваться именно тем, что подходит именно и лично мне, без кидания фекалиями во все прочее.
Обсуждать достоинства и недостатки тех или иных программ, осей и прочего, не сильно продуктивно. Мягко говоря.
Все равно я не перейду с Фотошопа на Гимп, даже с учетом того, что второй бесплатный.
Как не пересяду с бехи на запор, хотя второй тоже почти бесплатный.
Не пересяду хотя бы потому, что бехи у меня нет, запор не хочу, и вообще к автомобилям отношусь с большим подозрением.
Мне нравится плесневый вонючий сыр с оливками, хреном, перцем и домашней ядерной горчицей, к чему я буду с кем-то об этом спорить?
Не нравится — не ешь.
Никто тебя не заставляет.
И искать более-менее адекватную замену этому блюду тоже не хочу.
Альтернативы и паллиативы оставлю тем, кому все равно что, где, когда и с кем.
А я хочу именно это, а не что-то похожее.
Так что не надо ломать копья, мозги и компьютеры.
Пользуйтесь тем, что нравится и плюньте в процессор любому, кто скажет, что вы не правы.
Вы правы до тех пор, пока не передумаете.
А когда передумаете, то тоже будете правы.
Пользователь прав всегда, даже когда ошибается.
Вот, собственно, и все.

Теги: Манжеты автография прибамбасы слова

Я понял это довольно рано, лет, этак, в шестнадцать. Вернее, сначала почувствовал, а понял, осознал потом, позднее.
Возможно, если бы не детская комната милиции, которая и мытьем и катаньем вкупе с нанесением телесных повреждений средней тяжести пыталась занять меня общественно полезным трудом с пятнадцати лет, то есть с момента, как я ушел из школы, так вот, если бы не менты, очень может быть, я почувствовал и осознал бы это позже. И тогда уже было бы труднее вылезать, выкарабкиваться из всего этого.
А в шестнадцать терять было нечего, вся жизнь впереди, ничего не накоплено, не наработано, навыков и умений почти никаких, желания и стремления еще смутны и неопределенны — иди куда возьмут и делай что дадут. А поскольку шестнадцатилетнего брать на работу не хотел никто, пришлось через друзей родителей устраиваться по блату то курьером в издательство, то разнорабочим в музей, потом, уже самому идти и в сторожа и в монтировщики, быть и грузчиком и редактором и художником и снова сторожем и снова грузчиком…
Так и бичевал с места на место, будучи типичным представителем «поколения дворников и сторожей», ни к чему не привязываясь, не насиживая теплого места, от которого потом было бы сложно отрываться, а в свободное время занимаясь в свое удовольствие тем, чем хотел.
До тех самых пор, пока не появилась возможность зарабатывать чем можешь и хочешь. За что отдельное спасибо г-м Горбачеву и Ельцину.
Так что мне в этом смысле было гораздо легче и проще, чем некоторым друзьям-знакомым, имеющим к тому времени дипломы, степени и стабильные, а кое-кто и высокие, но нищенские места в институтах и прочих государственных конторах. И бросать страшно и жить невозможно, потому что просто не на что. Прожить на зарплату завлаба, особенно имея семью было нереально. А уж об мнс (младший научный сотрудник) и говорить нечего. Даже преподаватели с профессорским окладом получали в месяц (да, кажется, и получают до сих пор) меньше, чем я зарабатывал тогда за один удачный день. Особенно это было обидно тем из них, кто, так же как и я, работал не из-под палки, а с удовольствием делая то, что хотелось и нравилось.
Сейчас тоже и страшно и сложно бросать работу на дядю и уходить, по сути, в никуда. Но ведь никто и не неволит. Это частный выбор каждого. Можешь и хочешь — уходи. Не хочешь и не можешь — зарабатывай деньги дяде. Или думай, ищи и пробуй, как работать на себя.
Надо лишь осознать простую, как три копейки мысль, что жизнь — это невосполнимый ресурс. Сохраниться и пройти её заново — не получится.
Впрочем, об этом всем я уже писал не один раз, поэтому привожу чужой текст на эту же тему.

Как перестать работать и начать жить

Теги: Манжеты автография ненаписанное слова

Две тетеньки в синих хламидах с обшарпаным чемоданчиком.
Обе говорят по-русски.
Но одна говорит мало, другая плохо.
Плохо говорить по-русски, само по себе не плохо.
Плохо, когда плохо понимаешь, что она говорит.
Когда плохо работает кардиограф, это тоже не плохо само по себе.
Плохо, когда тетенька плохо говорящая по-русски, плохо понимает результаты, которые выдает плохо работающий кардиограф.
Еще хуже, когда она эти результаты пытается сообщить тебе помогая себе жестами.
Становится лучше, когда другая тетенька, неплохо, но неохотно изъясняющаяся по-русски, плюет на плохо работающий кардиограф и все измеряет на слух, на глаз и при помощи тактильных ощущений.
Точность не та, но зато не гудит, не заедает, бумагу не рвет и сумасшедших результатов не выдает.
То что она выдает, тоже конечно, не результаты, но на безрыбье и пульс по часам уже диагноз.
Правда, по часам я и сам могу, и вызывать для этого среди ночи тетеньку плохо говорящую по-русски — глупо.
Но мне же сразу не сказали, что свободно она говорит на каком-то другом языке, которого я не понимаю.
И что кардиограф у них работает по какому-то своему расписанию, по другим дням недели, в другие часы и от сети в двести двадцать вольт заряжаться не хочет.
Сказали бы сразу, я бы валокордин с пустырником из холодильника и сам достал и выпил бы.
И не стал бы для этого беспокоить тетенек в синих хламидах и заставлять гудеть и трещать неработающий кардиограф.
Советы вроде того, чтобы выпить зеленого чаю с валокордином я тоже сам могу раздавать целыми днями всем желающим.
Нет, сами тетеньки, наверное, хорошие.
И неработающий аппарат тоже, видимо, хороший.
Но — сами по себе, а не когда они приезжают, чтобы сделать лучше мне.
Они, может быть, и хотят.
Может быть, и от всего сердца.
Но что может безоружная тетенька, кроме как посчитать пульс по часам и налить столовую ложку валокордина из чемоданчика?
Я на них не сержусь.
Им самим неловко было.
Да и приехали они всего через десять минут, чего я не видел за все свои года общения со скорой.
Так что, я не сержусь.
Обидно просто.
Впрочем, сам виноват.
Не надо было возлагать на них никаких ожиданий.
Как я уже где-то когда-то говорил: всегда лучше в своих предположениях ошибиться в худшую сторону, а потом приятно удивляться действительности.

Теги: Всячина автография здоровье ненаписанное слова