Открыл тут коробочку бри, и вспомнил вдруг семидесятые, когда родители часто покупали камамбер, возникший тогда неожиданно на прилавках.
Кто-то, видимо, как обычно, расплачивался натурой за «братскую помощь».
А почему камамбер всегда был в продаже на фоне отсутствия прочих сыров, это понятно.
Не советская это еда, не русская. Ну какой православный строитель коммунизма по доброй воле будет есть что-то заплесневелое?
Даже под водку, даже под Тройной одеколон не станет.
Вот и покупали этот сыр лишь очень отдельные ценители с пониженным уровнем русской-народной замшелости.
Эдакие гастрономические диссиденты.
А основная добропорядочная масса, разумеется, игнорировала безобразное буржуазное извращение, и покупала (когда попадался) сыр Российский, желтый, в мелкую дырочку по два девяносто. Впрочем, цены точной не помню. Может, и рубль шестьдесят, а может, и три двадцать.
В то же время, в семидесятых, собирали как-то посылку в Калужскую губернию, и кроме всего прочего, как сейчас понимаю, по недомыслию, положили туда пару коробочек Камамбера в качестве особого деликатеса, дабы приобщить сельскую интеллигенцию к гурманизму.
Уже потом, позже, узнали, что деликатес этот был выброшен продовольственно девственными селянами в помойку со словами: «Эх-ма, а сыр-то ужо пропал, эвона, как плесенью порос!»
С одной стороны, можно было бы в сопроводительном письме написать, что таким он и должен быть, чтобы не пугать неподготовленных людей импортными изысками, но с другой стороны понимаю, что все равно не помогло бы.
Ну не понимает русский человек еды с плесенью.
Вот отец очень любил рокфор, и постоянно его покупал, то есть рокфор в доме был всегда, когда попадался в магазине.
И несмотря на это, бабуля относилась к рокфору с брезгливостью и терпела лишь потому, что отцу он нравился.
С запахом в холодильнике она смирилась, но, как можно есть протухший и вонючий сыр, все равно не понимала.
Все же в нашей генетической памяти жестко сидят репа с брюквой и лебеда со щавелем.
Картошка на Руси относительно недавно появилась, и спасибо царице-матушке за подавление картофельных бунтов.
Так до сих пор и жрали бы одну брюкву.
Да даже и не брюкву, — она тоже поздно появилась вместе со свеклой, — а ели бы репу с редькой.
В то время русским пейзанам хуже горькой редьки надоедали лишь овсяные и гороховые кисели.
Овсяный кисель, штука специфическая, на любителя.
Я не его фанат, но сейчас смог бы съесть, хотя и без удовольствия. С молоком, например.
А вот в детстве не переносил совершенно. Одно слово — кисель, кислый, закисший.
Да и специфический запах овсяной закваски тоже аппетита не подогревал.
Так что если бы не царь Петр, не греческие монахи с их «грецкой» крупой, если бы не редкое и дорогое заморское «сарацинское пшено», так и жевали бы по сию пору моченые яблоки с солеными груздями, ботвинью затирухой заедали, а на праздники отпаривали бы овес для каши.
Овсяную «кафолическую» размазню не ели.
Вымачивали и парили цельный овес. По-нашенски, по-брутальному — только россия, только хардкор.
Приятного аппетита.
Теги: Жестом по мимике детство ностальгия слова ссср
Ссылка:
Подпишись на RSS