О быдлоидах, быдле и быдлении

24.03.2006

Быдлоиды с матовыми глазами бесцельно бродили по тротуарам Кракенбугенваллена. Они тягуче быдлили и время от времени похрипывали, посапывали, поплевывали и гадили. От них исходил душный, тягучий и вязкий запах скудоумия.
Быдлоиды Кракенбугенваллена вообще были крайне расположены к тому, чтобы с утра и до поздней ночи без устали быдлиться. Быдление было их любимым, и по сути единственным занятием и развлечением. Набыдлив где-нибудь, они оставались этим страшно довольны, и хлопая руками по коленям, разевая грязные рты визгливо гоготали собравшись в стаи.
Редко можно было встретить одиноко бредущего куда-нибудь быдлоида, они все время собирались большими гуртами и шли куда-нибудь быдловаться.
Набыдлившись, под утро они вяло разбивались на небольшие бражки и тускло раходились по матрацам отсыпаться, чтобы на следующий день вновь продрать матовые глаза и тащиться в свое привычное стойло пить пиво и вяло соображать — что бы это сегодня такого набыдлить и куда лучше пойти ночью побыдловаться. В этом быдлоиды Кракенбугенваллена ничем не отличались от прочих быдлоидов из всех прочих мест.
Хмельной их грезой было всеобщее, всемирное обыдление. Впрочем, это так и оставалось пустым призывом, поскольку страсть к быдлению и быдлованию просто не оставляли ни для чего другого ни сил, ни времени, ни интереса.
Быдло — одно слово.


Жора

18.03.2006

Противно пытаться договориться с совестью, Жора.
Я тебе скажу даже больше, чтоб ты знал и был мудрым и спокойным.
Чтоб ты был мудрым и не делал маленьких глупостей с большими последствиями.
С совестью вообще нельзя договориться.
Ты не с ней договариваешься, Жора, ты себя уговариваешь.
Ты уговариваешь себя сделать то, за что она тебя все равно никогда не простит и будет тыкать тебя в это мордой и делать больно.
Не потому, что она садистка и ей это нравится, а потому, что она иначе не может.
Ты, Жора, можешь, а она — нет. В этом разница между вами.
Но ты пока этого не знаешь и приводишь доводы, горячо перечисляешь много разных причин, пытаешься быть убедительным и многословным.
Ты громко кричишь или монотонно бубнишь что-то для того, чтобы не слышать ее.
Чтобы потом ты мог бы ей сказать: «А что ж ты, падла, мне тогда не помешала?! Что же ты, паскуда, позволила мне это сделать, а?! А теперь вот жрешь меня поедом, сволочь! Ты, это ты одна во всем виновата!»
Да, Жора, это она во всем виновата.
Это она будет виновата в том, что ты уже никогда не сможешь сказать ни себе ни другим: «Я никогда этого не сделаю!»
Ты знаешь, Жора, как это?
Нет, ты пока не знаешь и не дай тебе Бог, чтобы ты знал, Жора.
Поэтому я, старый, седой и с люмбаго по всему организму говорю тебе, чтоб ты знал.
Чтоб ты знал, и не будил эту спящую собаку.
Дай тебе Бог здоровья, и чтобы ты так жил, как она сладко спит, Жора.

Еще


Коктейль

15.03.2006

Тоску можно разбавлять красотой для уменьшения терпкости и остроты.
А вот саму красоту лучше употреблять в чистом виде.
Мир она, может, и не спасет, но ежели вот так залпом, с выдохом ее принять, рукавом занюхать и глазами заслезившимися окрест глянуть, то жизнь точно лучше покажется.
А что еще надо…


Тибетский рецепт

15.03.2006

В некотором царстве, в некотором государстве, давным-давно, когда во всех палатках и магазинах еще продавался спирт «Рояль», сделал я из одной такой бутыли чесночную настойку. Что-то там такое от сердца или для желудка или от пота ног, не помню.
Чеснока туда, согласно тибетскому рецепту, было вбухано какое-то чудовищное количество. А пить настойку все по тому же рецепту полагалось по пять капель на стакан молока один раз в день. Строго.
Ну, порубил я чеснок, запихал в бутыль, бутыль пробкой пластиковой забил, пластырем горлышко обмотал и поставил в холодильник настаиваться.
Полный текст »


Тяжелая жизнь совы

13.03.2006

Тяжело быть совой.
Раздражает, что живешь здесь, но в другом часовом поясе.
И не поймешь: то ли ты всех опережаешь, то ли они тебя.
Ночью кажется, что — ты.
Потом днем звонят и кричат: «Как! Ты еще ничего не знаешь?!».
Это раздражает.
Раздражает отставание «проснулся» от «встал» на полсуток.
И «заснул» от «лег» на те же двенадцать, но в другую сторону и с тем же результатом.
Раздражает «доброе утро!» в телефонной трубке, когда только-только удалось уснуть.
И вот эти, с бодрыми лицами невпопад.
И почему разбудить звонком они считают нормальным, а ты в ответ на то же самое слышь хрип, стоны и невнятный мат?
Раздражает завтрак в три пополудни и ужин в восемь утра.
Не сам факт, а отношение к нему тех, из другого часового пояса.
Откуда такое негодующее внимание ко времени моего обеда?
Будто они гастроэнтерологи, а я у них лечусь.
Раздражает, что в пик общительности никому невозможно позвонить, потому что не позволяют воспитание и правила приличия.
Раздражает, что в самое работоспособное время никто и ничто вокруг не работает кроме интернета и телефона, по которому все равно некому позвонить.
Раздражает, что когда приходишь в магазин за йогуртом на завтрак, там либо только что закончилось, либо еще не завезли, и спят все, кроме хмурых мужиков в форме.
А ты бодр и хочешь перекусить.
Раздражает, что вечером солнце всходит, а утром как раз начинает заходить и вы с ним как-то не совпадаете.
То ли ты спешишь, то ли оно отстает, то ли вы оба в разных направлениях.
Раздражают часы со стрелками, потому что невозможно понять — надо ложиться или уже пора вставать.
Часы вообще раздражают.
А если еще и тикают, то хочется их немедленно расстрелять, залить в цемент и утопить в заливе.
Да много чего раздражает, если ты — сова.


Гнус

12.03.2006

Ты что-то умеешь, что-то имеешь, тебе повезло, им нет — и им невозможно завидно.
И все, что они сами умеют, это мелко жужжать, и задыхаясь от ненависти и страха подлетать сзади с заточкой в потной руке.
Как ночные комары: вроде и зуд в теле и слышно, как летает, а не видно и прихлопнуть трудно.
Отвлекает и раздражает; отмахиваешься не глядя, почесываешь желваки, и думаешь удовлетворенно, что вот такой гнус вокруг тебя вьется — значит, есть вокруг чего и почему кружить и пытаться ужалить, стремительно убегая, пока не смахнули на пол небрежной рукой…


О теоретической практике

02.03.2006

Теоретически мы все здорово подкованы, а некоторые даже местами сильно образованы.
В теории мы всё знаем: и как надо, и как не надо, и что вредно, и что полезно, и что важно, а что пустяк, и что капля никотина за тридцать с половиной минут доводит здоровую лошадь до белой горячки с циррозом печени и болезнью Меньера по всем каппилярам.
Только что с той теории…

Один практик лучше, чем целый институт теоретиков.

Почему никто в здравом уме не даст своего ребенка, да хоть бы и себя, оперировать академику?
Вот именно потому и не даст. У академика симпозиумы, научные работы, публикации, кафедра, воспитание научной смены, умные теоретические разработки и встречи в верхах. Он не помнит уже какой рукой скальпель держать. Или там фонендоскоп. Он весь в мыслях, в размышлениях. Он мыслит не одной твоей жалкой поджелудочной железой, а глобально, тысячами, миллионами. У него стратегия. Маршал тоже не о солдатике с мозолью в правом сапоге думает. Он армиями мыслит, дивизиями. Вот и академик весь в научных эмпиреях витает. Небожитель.
А тут и мы все к нему — пациенты-практики.
Полный текст »