Государство эев
23.02.2012Вот же мы странные какие, у нас для человека названия нет, поименования.
Как на улице к вам обращаются?
Ко мне — «мужчина», «молодой человек» (что уже начало восприниматься, как лесть), ну очень изредка и то, в основном, в присутственных местах обзовут «гражданином».
В специальных местах и обстоятельствах бывает: «мужик», «командир», «братан» и тому подобные обращения, строго говоря — погоняла.
Куда девались все советские «товарищи» обоих полов, а вернее, вовсе бесполые существа с вечной улыбкой добропорядочного идиота?
Уже лет двадцать не слышал, а то и больше, чему безмерно рад.
Обратиться к кому-нибудь «господин», язык не поворачивается.
Да еще не знаешь, как на это отзовутся и по какому месту.
«Сударь» вообще ни в какие ворота, вместе с «сударыней».
«Мадам», если только с иронией.
«Гражданин», невыносимо суконно, да и сразу чуешь затхлый запах всевозможных казенных домов и казенных служащих с неограниченными ничем возможностями.
Назвать женщину женщиной тоже неловко, не потому что неправда, а потому что констатация факта с упором на возраст.
Можно дамой, но не всякая дама даже в больших городах поймет тебя правильно.
Девушку девушкой назвать можно.
Да это, пожалуй, единственное обращение, которое использую без колебаний и сомнений.
А вот «юноша» хоть и было бы правильно, но даже в голову не приходит.
Да и гляньте вы на тех юношей…
Словом, у нас есть только одно обращение: народ, сограждане.
Лишь во множественном числе.
Видимо, нами лишь толпа воспринимается как что-то значащее, имеющее значение и достойное внимания, а один человек значения не имеет, соотвественно и звать его никак.
В одиночку против толпы сражались только в СССР — «Вас много, а я один!»
И ведь они побеждали.
Толпа безымянных тел покорно дожидалась своей очереди, бумажки, печати, подписи, куска колбасы.
Так что, господа-граждане-товарищи, уныло это как-то всё, не воодушевляет.
Вон, во Франции успели мадемуазелей из обращения вывести, всех сокращают до мадам, а мы по сию пору все никак не определимся, как друг друга называть.
Так и останется вечное и универсальное «Эй!»