Pepsimist

Широкая, бескрайняя, голая степь без травинки-былинки. Посреди голой степи стоят покосившиеся деревянные ворота выкрашенные унылой краской цвета хаки. На воротах висит здоровенный ржавый амбарный замок. Рядом сидит сторож в треухе, валенках, с седой козлиной бородой и с берданкой. Неподалеку пасется престарелый баран.
Называется это - Аллегорическая картина: «Борьба с терроризмом в России».
На написание этой эпической аллегорической картины навели картины вполне обыденные и уже, увы, привычные.
Каждый раз в приступе бдительной параноидальной активности властей у нас в районе наблюдается одна и та же картина: все школы, детские сады, полуразвалившиеся институты расположившиеся в зданиях заброшенных школ, еще какие-то совершенно неожиданные строения и места обтягиваются по периметру мотками колючей проволоки, а ворота и калитки запираются на здоровенные висячие замки.
Тут же начинается толкотня и неразбериха, потому что народ привыкший всю жизнь ходить в магазины через спортивную площадку, натыкается на замок. Обходить надо очень далеко чуть не за два квартала по грязи через стройку.
Разумеется, на следующий же день рядом с запертыми воротами образуется пара дыр, через которые граждане плотными рядами ходят в магазин и обратно.
Еще через неделю рядом с воротами сносят целый проем, в который, будь на то желание, можно легко и непринужденно въехать на танке.
Еще через месяц всю колючку бомжи и местные неопохмелившиеся граждане стягивают с заборов и сдают в металлолом. Выломанный проем ночью кто-то грузит на старенький москвич и отвозит на дачу.
Замки при этом продолжают висеть, демонстрируя угрюмую бдительность местных властей и неприступность стратегической спортплощадки для террористов, которые ходят исключительно через незапертые калитки.
Постепенно по всему периметру спортплощадки из ограды выламываются железные прутья, создавая для населения привычные и удобные проходы. Администрация на замки, разумеется, плюнула, потому что снимать их уже поздно и бессмыслено. О том, что вешать их тоже было бессмысленно никто не вспоминает.
Зато все формальности соблюдены, ворота и калитки заперты, проход для террористов везде закрыт на большие амбарные замки, ключи спрятаны в яйцо, яйцо в утку, утка в ларец, а ларец сдан на хранение в большую и исключительно бдительную контору на три буквы.

Теги: Манжеты плевательница роисся вперде соотечественники по несчастью

Звонил знакомый весь в ностальгических восторгах по поводу посещения какой-то то ли пельменной, то ли шашлычной, в которой почти все осталось таким же, как и пятнадцать-двадцать лет назад.
Суп харчо из кислой капусты, слипшиеся, не отделяемые друг от друга люля-кебабы все с той же кислой капустой, теплый шашлык на гнутых грязных шампурах, затоптанный неметеный пол, пластмассовые подносы в жирных пятнах, мутные граненые стаканы с компотом из сухофруктов, «мраморные» столики с пустыми салфетницами и чекушками с выветрившемся уксусом.
Ковырять капусту приходится жирными алюминиевыми вилками с вечно и навсегда погнутыми зубьями.
Особо брезгливым из-за отстутствия салфеток протереть вилки нечем, поэтому они торопятся принять первые пятьдесят грамм и в качестве лекарства от брезгливости и в качестве дезинфицирующего средства.
За солью надо идти на кухню со своей алюминиевой ложкой, где неприветливые растрепанные тетки насыпят в нее влажной соли.
За кассой сидит совершенно советская грубая тетка с халой на голове.
Единственно отличие, это бар вместо разлива портвейна вслепую под столом.
Ну и, разумеется, цены.
В качестве лекарства от ностальгии по совковым временам очень хорошо действует.

Теги: Манжеты россия совок соотечественники по несчастью ссср

Ностальгией заболеть хочется. Иногда так хочется, что просто сил нет. И чаще всего мечтаешь так, чтоб в хронической форме. Не что-то жиденькое латентно-интеллигентское, а острое, с криками, стремительным бегом и битьем головой о тупые предметы.

Вот так вот заболеть, и мучаться, мучаться… И не лечиться только, не лечиться ни в коем случае. То есть никак. Катарсиса ждать. Очищения. Ждать, когда снова вот этого всего… И того, за помойкой, тоже… И там еще… Вот всего этого… И слеза светлая по грязной щеке.

Болеть, болеть и бредить этим всем, находясь не в нем. В нем, это уже другая болезнь, иначе называется, протекает в другой форме и с другими последствиями.

И вот так болеть и бредить и терзаться и страдать, и дойти до лихорадочных поисков чего-нибудь гнилого, грубого, с толстым слоем мата сверху, чтоб гладить его нежно и вдыхать перегар широкими ноздрями.

Ведь невозможная же жизнь настанет - ностальгический бред с осложнениями, тяжелыми побочными явлениями, вскакиванием по ночам, диареей по утрам, диурезом вечером и криками: «Мне можно, у меня прописка есть!» в трамвае, метро и на перекрестках.

И вот когда болезнь перейдет в тяжелую форму с острым бредом и яркими галлюцинациями в виде помятого участкового оперуполномоченного с червонцем в серых зубах или сальной тетки из паспортного стола, когда подскочит до небывалых высот температура в вилочковой железе и спинном мозге, когда с потной слезой на небритой российской щеке стану дрожащим голосом выводить «Мой адрес не дом и не улица» и «Если кто-то кое-где у нас порой», вот тогда сжалится небо, прилетят ангелы на голубом вертолете и бесплатно покажут российское кино в терапевтических целях. Отвар такой, настойка, пилюли, анти-ностальгин называются. Лечат быстро, просто и кардинально.
То есть навсегда.

К примеру, весь в розовом тумане со счастливой улыбкой на небритом лице заходишь в жэк, чтоб просто поинтересоваться, ну, скажем, отчего в прошлом месяце было триста, а сейчас уже пятьсот пятьдесят? Как же так, доброжелательно спрашивешь, когда только что, ну буквально вчера по телевизору объявляли, что наоборот сто десять будет в целях повышения уровня жизни и улучшения рождаемости? Этот вот как раз объявлял, который о народе бескорыстно печется за большие деньги.

Просто интересуешься. Ты не возмущаешься, ни боже мой, тебе просто любопытно. Чисто исследовательский, научный, академический интерес. Математик ты. Теоретик-атомщик. Цифры любишь складывать-умножать в уме без калькулятора…

Тебе подробно объясняют доступным для широких масс языком, с яркими примерами, выпуклыми образами, с экскурсами в прошлое твоих родственников до третьего колена. После чего догоняют, и объясняют еще раз, если вдруг с первого раза что-то пропустил.

Из жэка выходишь — уже полегчало, уже слеза умильная не прошибает, сладкий пот просох, и улыбка с одной стороны сошла. То есть с одной сошла, на другой еще держится.

Вторую пилюлю принимаешь: вплотную к патрульной машине подходишь, и в окно той стороной, что с улыбкой: «Командир, я тут с Коврова фуру с товаром на Басманную везу. Не подскажешь, как проехать? А то стремно тут у вас, пацанва какая-то на бумерах приклеилась. Подмогни, начальник, а?»

И если чудом проскочите и мимо бумерной пацанвы и мимо ментов и даже не сильно помнете свое здоровье о все эти российские плетни с канавами и надолбами, то есть если выживете, то можете считать себя здоровым. Выздоровевшим от ностальгии навсегда.

И станете снова дышать легко, свободно, с удовольствием и беззаботной улыбкой на бритом лице.

Теги: Манжеты ненаписанное слова соотечественники по несчастью

В журнале «Наука и жизнь», в советские времена была страшно популярная рубрика «Маленькие хитрости». Там читатели делились разными, совершенно необходимыми в то время придумками на тему того, как из говна сделать конфетку.
Поскольку «конфеток» тогда не то что было не достать, а они и вовсе отсутствовали как явление, а говна кругом было навалом, граждане проявляли чудеса сообразительности, и результатами охотно делились со всеми прочими страждущими соотечественниками по несчастью.
Рубрику эту правильнее всего было бы конечно назвать «Голь на выдумки хитра», но за такое название редакции в то время оборвали бы все яйца по партийной линии с занесением в личное дело и переселением на вольное поселение, если вы понимаете о чем я.
А советы там были, к примеру, такие: как из двух пивных крышек, старого гвоздя и резинки от трусов собрать автоматическую защелку для двери; как лучше стирать целлофановые пакеты, чтобы дольше служили; как заставить работать засохший стержень для шариковой ручки; как и чем лучше пропилить сорванный шлиц у использованного шурупа, чтобы им можно было и дальше что-нибудь прикручивать, ну и прочие подобные хитрости, страшно нужные для выживания простому советскому человеку.
В том числе был там и совет для рачительных хозяев и хозяек, в котором сообщалось, что обмылки лучше всего собирать в негодный для использования по прямому назначению капроновый подследник. Тогда, дескать, ими, обмылками, удобнее пользоваться. Да и подследник тоже в дело идет — чего добру пропадать.
Ходит легенда, что какой-то хитрый японец собрал все эти советы воедино, издал у себя в Японии книгу, и страшно на этом разбогател.
Я не хитрый и не японец, поэтому совершенно бескорыстно делюсь советом, навеянным хитростью с подследниками. Не знаю, пользуются ли ими дамы сейчас, но в любом случае нынче обмылки лучше всего собирать в капроновую сеточку из-под китайского чеснока.
Если вы человек не советский, не знаете, что такое обмылки и зачем их сохранять, то на фиг вам такой совет, и вообще на фиг вам сдалось все это читать.
До свидания.

Теги: Манжеты полезняшки соотечественники по несчастью ссср