Pepsimist

Да, мобильные телефоны, замечательное изобретение, гений инженерной мысли и ловкая китайская материализация этой мысли.
Насколько они удобны, по-настоящему могут оценить только те, кто бегал по газетным киоскам и обувным будкам в попытках разменять «двушки», или не мог выйти из дома, сидя у дискового телефона в ожидании важного звонка.
Определители номера отсутствовали как явление, и друзья-знакомые договаривались между собой о кодовых звонках, например, «три-два-два».
То есть если я хотел, чтобы приятель знал, что звоню именно я и взял трубку, я сперва набирал номер и ждал три гудка, потом вешал трубку, набирал еще раз и ждал два, а после еще раз два.
Такие вот были сложности.
А чтобы позвонить в другой город, сперва необходимо было дозвониться до «межгорода», заказать разговор и ждать, иногда полдня, пока не перезвонит телефонистка и не промычит в трубку: «Нижнеусральск заказывали? Соединяю!»
Ждешь ответа Нижнеусральска, а там, как назло, как раз вышли за хлебом с кефиром и никто не берет трубку, и вся эпопея начинается сначала.
Иногда приезжал в другой город, где было ровно три телефона: один на телеграфе, один в райкоме ЦК КПСС и один дома у председателя райкома.
Домой оттуда звонить можно было только с телеграфа и только ночью, потому что днем связи не давали.
Ночью она тоже бывала не всегда и ждать соединения приходилось иногда часами, но других вариантов не было.
Хотя кое-кто умудрялся переговариваться телеграммами, почти как сейчас эсемесками.
Но это требовало очень специального характера и умения виртуозно отражать атаки разьяренных телефонисток.
Позвонить в другую страну вообще было нельзя ни из какого города.
Только ехать на центральную переговорную станцию и там, по предъявлению всех справок и бумаг, попробовать уговорить телефонистку соединить с варшавой или гданьском или, не дай бог, с нью-йорком или тель-авивом.
Моя бабуля жила в крошечной московской двухкомнатной коммуналке с татарской семьей.
Телефон, естественно, был один на всех и висел в коридоре между железными тазами, на исписанной номерами стене с карандашом на веревочке.
Соседи были доброжелательными людьми, но «кирдык башлык ёк не знаю эйбер кирек терезе», раздающиеся из коридора отчего-то раздражали.
Правда, еще больше раздражали вполне себе русскоязычные беседы соседей другой моей бабушки.
Те любили основательно устроившись в коридоре под телефоном, подолгу, во всех подробностях и очень громко обсуждать перепитии частной жизни своих многочисленных родственников и знакомых.
«Да-да, Клав, и не говори, она к нему пришла, и прям так ему и говорит, знать тебя не знаю, говорит, и иди, паразит, откуда пришел к Нинке своей, к шалаве, говорит, Клав, ну ты представляешь, прям так и врезала ему, а он зенки свои пропитые выпучил и ей говорит…»
Сколько было пропущено встреч из-за того, что стояли и ждали друг друга у подковы Кропоткинской, но с разных сторон.
А как отойдешь, если боишься, что в любой момент она может подойти, тебя не увидеть и уйти.
И позвонить не отойдешь, да еще таксофон найти надо, да такой, чтобы трубка не оторвана, диск не сломан и двушки не жрал.
А еще самих двушек где-то набрать надо, а киоскеры, падлы, не меняли.
Во многих киосках изнутри объявления на силикатный клей сажали «По две копейки не размениваю!!!» или «Двушек нет!!!».
Прямо так, с тремя восклицательными знаками.
Когда купил первый домашний радиотелефон, здоровенный такой черный панасоник размером с блок сигарет, и тяжелый как кирпич, то вышел вечером к дороге, проверить насколько он «бьет».
Метров через пятьдесят рядом резко остановилась ментовская и выскочившие сержанты с лейтенантами долго и раздраженно светили фонариками, требовали показать разрешение на приобретение и пользование.
Тогда еще на сотовые телефоны требовалось получать специальные разрешения с подписями и печатями, как на оружие.
А я долго объяснял им, что это вовсе не сотовый, а новый такой домашний радиотелефон и разрешения на него не надо и у меня его, естественно, нет.
Они не верили, крутили прямоугольник в руках, тыкали кнопки, а потом, недовольно матерясь, уехали.
С этим телефоном я долго чувствовал себя белым человеком.
Я мог выйти в магазин, не боясь попустить звонок, мне не надо было бежать из комнаты в кухню, чтобы снять трубку, я мог разговаривать, и при этом свободно дефилировать по всей квартире не путаясь в скрученных проводах.
Ах, какой это был кайф!
Затем, на смену сотовым телефонам, похожим на армейскую радиостанцию, которые обычно таскали за хозяином в красном пиджаке шоферы или охранники, пришли телефоны уже вполне современные по размерам и внешнему виду, и довольно легко помещающиеся в кармане.
Но для того, чтобы положить в карман такой телефон, сначала надо было из этого кармана вытащить плотную пачку купюр — стоили такие телефоны конкретных денег и позволить их себе могли очень немногие.
С каким небрежным шиком и устало-скучающим выражением лица кто-нибудь на улице вынимал из кожаного футляра, притороченного к поясному ремню, серебристую мотороллу и громко что-то в нее говорил о «двух концах», «белых откатах» и тому подобных реалиях того времени.
Впрочем, китайские и малайзийские товарищи своим неустанным трудом эту дискриминацию довольно быстро исправили, мобильные быстро дешевели и через три-четыре года «сотик» из предмета гордости и престижа стал тем, чем он и должен быть — обычным средством связи.
Тогда телефоны еще не умели ничего, кроме позвонить, и в них не было камер, плееров, радио, браузеров, букридеров, офисных программ и карт дорожных пробок яндекса.
Что я считаю скорее достоинством, чем недостатком.
Самыми удобными изобретениями двадцатого века лично я считаю телефон г-на Белла и компьютер.
Ну и, конечно, связанные с ними мобильную связь, интернет и обычное телевидение, которое, хоть и превратилось в зловонную выгребную яму, но при аккуратном и вдумчивом пользовании может еще сеять разумное, доброе, вечное.

Теги: Манжеты интернет ностальгия ссср

А ведь все помню. И баночки сайры в столах заказов, и очереди за гречкой по пакету в одни руки, и самиздатовские книжки, и зарплату в 78 рублей, и штаны «самострок» по рекомендации, и целлофановые пакеты на ногах, и таинственные общесетевые апельсины…
И хорошее тоже помню, но оно всё — сугубо личное.

Лекция Татьяны Толстой в Политехе
«Куда делся "совок", когда исчез Союз»

Поехать никуда было нельзя. Это отдельный сюжет о том, как ты пытаешься, думаешь: ну вот, например, в Болгарию. Курица не птица, Болгария не заграница, это известно, но все-таки. Пытаешься купить туристическую путевку: Болгария, ГДР, Чехословакия до 1968 года. Пытаешься это купить – ты должен проходить какие-то организации: партком твоего института, если ты где-то в институте работаешь или учишься (если студент — по-моему, безнадежно), в райкоме комиссии, еще где-то. Тебя обязательно зарежут на одной из этих стадий, тебе пройти не дадут. При этом ты должен сдать анализы крови и мочи, еще какие-то энцефалограммы — зачем, неизвестно. Тут начинался абсурд: сидят пенсионеры в этой комиссии, ты приходишь, и пенсионеры тебя допрашивают: «А каково международное положение в Уганде?» — «Ужасное».
[…]
Вот есть улица Волхонка в Москве, она у разных людей ассоциируется у людей с разными вещами. Для одних это Пушкинский музей, конечно, для других — Институт философии, для третьих — в этом здании, в Институте философии, жил Пастернак. А для меня Волхонка — это место, где поздним ноябрьским вечером, в сгущающихся сумерках и заметаемая снежной крупкой, я шла с двумя малыми детьми и вдруг вижу, что в магазине дают гречку. И человек всего пятнадцать в очереди, ничего страшного — какой-то час постоять. А самое главное, что ее дают 2 килограмма в одни руки, а у нас этих одних рук три, значит, шесть килограмм гречки я сейчас получу! Это же можно зиму перезимовать на шесть килограмм гречки, это неслыханно, я никогда этого не забуду. Какое счастье, что я взяла двух маленьких детей с собой. А я их волочила как раз в художественный кружок в Пушкинском музее — да пропади он пропадом, все равно ничего хорошего из этого кружка не вышло — их отучили рисовать навсегда! Но я их держала за руки: вот они, дети-то! И хотя стояли женщины, у них тоже дома были маленькие дети, но предъявить-то было некого, а я предъявила. Эти вещи не забываются никогда, и я никогда не забуду улицу Волхонку и счастье, которое мне на ней открылось.
© источник

Под катом полная видеоверсия лекции

Теги: Всячина видео совок ссср

Избранные места:

«Всегда подтянут, аккуратен, проявляет качества культурного, необычайно вежливого, чинопочитающего человека…»

«Выработанная привычка на производстве работать только хорошо…»

Там дальше еще много

Теги: Всячина совок ссср

Многие еще помнят «Советское Шампанское», которое было куда более советским, чем шампанским.
По сути, обычное игристое вино, далее плавно вытесненное дешевым «Салютом», который и вином-то уже не был, а был отчаянно загазированным винным напитком.
Но, оказывается, помимо советского шампанского когда-то существовали и Советский ром и Советское виски.
Виски тогда еще было среднего рода, как и кофе.
Этих чудес советского виноделия я уже не застал, а жаль.
Было бы очень любопытно сравнить с оригиналом.
Подозреваю, что кубинцы и американцы были бы весьма удивлены вкусом этих напитков.

Интересно, а выпускали ли когда-нибудь Советский джин?
Ну что-нибудь вроде «бифитера», только с бравым красноармейцем на этикетке.
Или «гордонс», где вместо головы кабана наваяли бы свиную морду из «Сорочинской ярмарки».
Вообще же, на мой вкус, джин, самый воодушевляющий напиток.
Что с тоником, что без тоника, что со льдом, что безо льда.
Можжевеловый аромат с тонкими цитрусовыми нотками всегда возбуждал самые разные чувства и желания.
От высоких до низменных.
Но до низменных обычно доходить не успевало.
Чаще всего заканчивалось вполне безобидными выходками с последующим внезапным сном.
Очень доброжелательный напиток.

Теги: Всячина россия совок ссср

Колоссальным дерьмом был этот зеленый чай.
Да и черный тоже отчаянно вонял сеном.
Что грузинский, что краснодарский, хотя грузинский по оценке народных масс стоял на ранг выше краснодарского.
Настоящим шиком считался чай «со слоном», носивший гордое название «Индийский».
Сколько в него для дешевизны подмешивали грузинского и краснодарского сейчас знают, наверное, лишь редкие эксперты.
А с учетом того, что краснодарский и грузинский изначально, еще на фабриках мешали со всякой растительной дрянью, вкус «элитного» советского «слона» мог показаться отличным только в сравнении с уже упомянутыми сортами.
Впрочем, других тогда не было, если не считать совсем уже маргинальный плиточный, который и чаем-то, в прямом смысле не был.
А ведь чай «со слоном» еще надо было достать.
Его вкладывали во всевозможные «праздничные заказы», им поощряли вместе с копченой колбасой и шпротами за хорошую работу, выдавая все в тех же заказах, им спекулировали, его дарили знакомым, им расплачивались за мелкие услуги.
Впрочем, даже эту фантастическую дрянь что на фотографии, тоже не всегда было просто купить.
Как-то, в глухие советские годы попался в магазине вот этот зеленый и, даже без привычного ограничения «две пачки в одни руки».
Деньги в кармане были, вот и взял чуть не коробку сразу.
«Со слоном»-то как раз для меня проблемой не был — я им крышки для консервирования и туалетную бумагу, они мне весь прочий дефицит, включая, естественно, и «слона».
Вот пара пачек того настоящего советского зеленого чая сохранилась для истории.

Теги: Манжеты ностальгия совок соотечественники по несчастью ссср

Один из первых моих компьютеров, Электроника БК 0010-01.
В народе просто «Бэкашка».
Выбрасывал с антресолей старый хлам и наткнулся на этот раритет.

Теги: Всячина ностальгия ссср

Блин, завидки берут.
Нам такое не снилось, и долго еще не будет.
Честно скажите, вы слова знаете? Ну пусть не все, но хоть куплет связно пересказать, хотя бы своими словами сможете?
Я кроме «Союз нерушимый…» ни слова не знаю и, главное, не хочу.
Да и эти два слова еще из старого, совкового. Хотя тоже михалковского.
А вот у них сразу весь стадион подхватил.
Вот и говорю — завидно.
Непременно до конца досмотрите, очень впечатляет.

Теги: Всячина люди плевательница совок ссср