Pepsimist

Что-то потянуло меня на винтажные фото.
А миленькие были девахи. И прикид симпатичный. Мне эти времена вообще нравятся. Вот только дизайн был отвратительный. Ну, на мой личный вкус. А все остальное, просто сплошной ништяк.

дальше больше

Теги: Фото дизайн ностальгия фотография

Вопреки стойкому предубеждению в отношении российского кинематографа, особенно, когда речь заходит об очередных раздутых блокбастерах, обильно подкармливающих рекламными деньгами всевозможные медиа, так вот, вопреки всему этому, послушав совета человека, которому доверяю, посмотрел таки «Стиляг».
Абсолютный и полный восторг! Будто окунулся в собственную юность, в собственные двадцать лет. Ведь, по сути, и тридцать пять назад все было ровно так же, и те же были люди, те же ситуации, те же номенклатурные сынки, такие же комсомольские патрули с повязками и ножницами. Даже антураж в основном все тот же, совковый, только другой прикид и другой сленг. Ну, может быть, жлобы выглядели немного иначе. Хотя они всегда одинаковые, во что бы ни были одеты и в какие года не жили бы.
Но это волшебный фильм! Хотя, боюсь, его не прочувствуют и не поймут те, кто был всегда «как все», и никогда не был и не хотел быть кем-то вне толпы, вне системы. Не хотел или попросту не хватало духу перестать быть клоном.
Это все же фильм-ностальгия, фильм-воспоминание, независимо от того, был ты стилягой, битником, хиппи или панком. Это фильм-ностальгия для тех, кто все же хоть кем-то был. А, может быть, даже и остался.
Словом, я очень рад, что посмотрел.
Это наш фильм.
Отдельно только хотел добавить пачку дополнительных восторгов клипу по мотивам «Скованных одной цепью» с Евгенией Брик в роли комсомолки Кати. Которая, кстати, напрочь обыграла всех прочих барышень. Евгения, конечно, а не комсомолка Катя.

И «Чайфная» композиция в финале хороша

Теги: ART'икль арт ностальгия совок ссср

На днях прислали такой вот забавный раритет: программа советского новогоднего телевидения аж за 1974 год.
А я уже и забыл совсем о таких захватывающих передачах, как "На вопросы телезрителей отвечает политический обозреватель Ю.А. Жуков", "Всесоюзный репортаж", "Советский союз глазами зарубежных гостей", "Экономика и благосостояние народа", "Родные напевы", "Веселые нотки", "Поют пионерские горны" или, скажем, "Концерт артистов зарубежной эстрады", где этих артистов ровно два: Катарина Валенте и Мишель Легран.
А чего стоит заголовок, напечатанный большими жирными буквами: "ЦВЕТНОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ".
Для тех, кто не знает, телевидение тогда было черно-белое, а цветное шло отдельными рубриками.
И при всем этом, кстати, отличные подборки научно-популярных фильмов, "Шахматная школа" или "Физика для малышей".
Словом, смотрите, вспоминайте, ностальгируйте.
За присланные фотографии отдельная благодарность Павлу.

Теги: Всячина ностальгия ссср фото

Толстая, грубая коричневая бумага.
Когда в нее заворачивали колбасу, то на бумаге оставались мокрые следы.
Потом, когда бумага подсыхала, эти следы почему-то зеленели.
То ли сама бумага зеленела, то ли крахмал из колбасы, то ли еще что-то.
В магазины эту бумагу привозили в огромных тяжеленных рулонах.
Иногда мясников заставляли рубить эти рулоны вдоль.
Но мясники, будучи отдельной и влиятельной кастой, редко на это соглашались, потому что топоры свои берегли.
А любой мясник мог послать в любое срамное место любого директора магазина, не говоря уже о товароведах, заведующих отделами и прочей руководящей мелочи.
Поэтому чаще бумагу заставляли резать рабочих.
Работа нудная, скучная и тяжелая.
В запойных магазинах похмельные работяги резали обычными ножами, какие под руку попадутся.
В более трезвых магазинах рукоделистые работяги либо сами делали специальные «уголки» из закаленной стали, либо заказывали у корешей с заводов.
Когда весь рулон превращался в кипу разномерных листов, их резали уже на столах длинными ножами до нужного размера и разносили по отделам.
В мясном отделе в них заворачивали колбасу, потроха и мясо.
В молочном — сыр, творог.
В кондитерском листы ловко скручивали в кулечки, в которых отвешивали сухари, сушки, конфеты и прочую россыпь.
Весовой сахарный песок, кстати, тоже часто продавали в таких кульках.
В хлебные отделы никакой бумаги почему-то положено не было.
А картошку продавали в больших бумажных пакетах по три килограмма.
Стоил пакет, если не ошибаюсь, тридцать копеек.
Будучи «бедным студентом», иногда выкидывал из пакета несколько картофелин, кидал туда стеклянную банку «Чечевицы в томатом соусе», и таким образом снабжал свой молодой растущий организм белком.
Правда, не животным, а растительным.
Но это уже детали.

Девяносто процентов мясников, вернее, рубщиков, которых я знал, были здоровенными мужиками, больше похожими на одесских портовых грузчиков.
Наверное, не все они были именно такими, но собирательный потрет, сохранившейся в памяти выглядит так.
Руки, как покрытые шерстью окорока, пунцовые ряхи, мутно-водянистые выпуклые глаза и огромный живот в испачканном кровью фартуке.
Пили они в количествах, иногда, невероятных.
Пили, ясное дело, только водку.
Хотя знал одного или, может быть, двух, предпочитавших коньяк.
Но это уже были эстеты и даже отщепенцы.
Настоящий мужик, как известно, пьет исключительно водку.
Коньяк по рангу был положен партийной, административной, научной и прочей номенклатуре.
Разнообразное жулье тоже предпочитало коньячок, но как вещь статусную.
Изредка его употребляла и вшивая интеллигенция.

Стеклянные банки с консервами и соком почему-то всегда были ужасно грязными и пыльными.
Что маленькие трехсотграммовые, что большие трехлитровые.
И крышки у них были непременно ржавые.

Молоко в треугольных пакетах.
Синих и красных.
Цвет пакета зависел от жирности.
Из них было удобно пить где-нибудь на природе.
Отрываешь уголок и пьешь.
И они никогда не падали, в отличие от нынешних прямоугольных.
Но тогда прямоугольных пакетов почему-то не было.
Если не ошибаюсь, первые прямоугольные пакеты появились во время Олимпиады в восьмидесятом году.
В них продавали финский сок Marli.
К каждому пакетику даже прилагалась трубочка, что вообще уже было делом невероятным.
У меня даже сохранился набросок тех лет с этими пакетиками.
Тогда же в изобилии появились (а вскоре и закончились) финский клюквенный ликер Арктика и чудесный кипрский мускат Loel.

Еще очень любил молочный коктейль, который делали в магазинах в больших гудящих машинах.
В промышленных миксерах.
В большой алюминиевый стакан кидалось полбрикета мороженого, вливалась ложка или две сиропа и доверху доливалось молоком.
Этот стакан продавщица цепляла к миксеру и через несколько минут разливала пенное густое содержимое уже по стеклянным граненым стаканам.
Стаканы ополаскивала тут же, в специальном приспособлении вроде уменьшенной копии биде.
Или питьевого фонтанчика.
То есть, струйка воды била снизу.
Вниз же и сливалась.
Еще, кроме коктейля, из больших стеклянных баллонов разливался сок.
Помню вечный сливовый, яблочный, персиковый и томатный.
Сливовый и персиковый не любил за то, что они были мутные, «с лохмотьями».
Для томатного сока на мокрых мраморных прилавках стояли блюдечки или стаканы с солью и алюминиевой ложечкой.
Соль всегда была влажная, комками и красноватая от сока, а ложки были в налипшей соли.
Из-за этого томатным брезговал.
Противно было цеплять на общественную ложку кусок мокрой красной соли и кидать в стакан.
Правда, стаканы тоже были общественные и формальные манипуляции в струйке воды чище их не делали.
Но тут уж деваться было некуда.
Пластиковых или даже картонных стаканов тогда не было.
В картонных стаканчиках продавалось только фруктовое мороженое за семь копеек.
Зато деревянные занозистые палочки для мороженого были бесплатными.
Можно считать это великим достижением социализма.

Из хлеба любил Городские булки, батоны Студенческие, Рижский хлеб, Бородинский и, когда попадались, рогалики.
Еще калачи и ситники были вкусные.
В охотку, не часто брал Хало.
Хало, это такой плетеный, похожий на толстую косу батон, посыпанный маком.
Очень любил калорийные булки с изюмом и ореховой крошкой сверху.
Среди крошки иногда попадались и половинки орехов.
На работе перекусывал просто парой Городских булок с бутылкой лимонада Буратино или Тархун.
И все.
Было очень вкусно, дешево и «насыщательно».
Такой хлеб (как, впрочем, и лимонад), пропал уже очень давно.
Не говоря о рогаликах и калорийных булочках.
Сейчас хлеб вообще дрянь.
Дерьмо, я бы даже сказал.
Единственное достоинство нынешнего хлеба в том, что он есть всегда и он всегда мягкий.
Ну, о хлебе еще некоторых советских легендах я уже писал.

И вы думаете, что я хотел бы снова туда, чтобы есть Городские булки и запивать их Буратино?
Даже и не думайте.

Теги: Манжеты ностальгия совок ссср

Прочел. Со многим согласен. Естественно, с поправкой на персоналии. А под первыми двумя абзацами сам бы подписался.
В девяностые, главное, что было, это перспективы, ожидание лучшего, надежда, уверенность в том, что если захочешь — все сможешь. А сейчас почти классический брежневский сонный застой с мордой в винегрете, комическими куплетами и угрозами вроде знаменитой «А не возьмут — отключим газ!» в исполнении двух одноликих карликов.
И никаких перспектив, никаких надежд, ничего вообще, кроме твердой уверенности в том, что лучше быть не может, а вот хуже обязательно будет.
В общем, «Скучно, девушки! - сказал Остап».
И мне по фигу, что об этому думают другие. У них свои девяностые, у меня свои, личные. И не трогайте их своими грязными лапами.

Периодически память возвращает меня в 90-е, которые теперь принято называть шальными.
Не знаю, что в них более шального, чем в нынешние «нулевые», но тогда чувствовалась жизнь, она кипела, все строилось, все возникало, все рождалось.
У людей блестели мысли в глазах, появлялись идеи. Сегодня я наблюдаю лишь сытую тоску и блеск валюты.
На дворе ровный, спокойный застой. Мало идей, мало желаний (кроме потребительских, их-то стало больше), и мало жизни. Творцы пропали, почти все. Или уехали отсюда или стали коммерсантами.
Кстати об уехавших — их не становится меньше. Причем сейчас, как раз уезжают все больше ученые и творческие люди, задыхаясь от отсутствия кислорода.
Я…, а что я. Я сошел с ума.

Ибо только сумашедший может продолжать заниматься творчеством, а не баксооборотом. Вкладывать с трудом (в наше время) зарабатываемые средства, в заведомо убыточные проекты.
Когда-то творил, мысли кипели как кастрюля с борщом. Причем, всегда гордился тем, что в период накопления капитала практически не «замарал» себя спекуляцией, прямым «наживанием средств» и прочим стяжательством. Всегда удавалось совместить то, что я люблю, с тем что мне приносит доход.
Музыка, кино, актерские встречи, театр, начало нового ТВ… все это было безумно интересно. За все это не стыдно.
Мне вообще не стыдно за все, что я делал. Нет ни одного дела, ни одной минуты жизни, которую я хотел бы вернуть и изменить, если б даже какой-то сказочный волшебник мне дал такую возможность
Но все стало меняться с 2001 года. Уже нет больше в России ТВ, его сейчас даже меньше чем при излете СССР. И пускай не смущает заграничных товарищей наличие у нас большого количества телеканалов. Телевидения у нас нет. Это не ТВ — это витрина с товарами из папье-маше.
У нас нет кино. Его стало меньше чем в 90-е. Да-да. По количеству больше, но кино из всего этого меньше.
Оооо… как расцвело кино в 90-е. Сколько было снято хороших фильмов. Сколько интересных актеров, режиссеров, сценаристов появилось. Куда что делось…?
У нас есть театр, слава Богу, есть. Хотя не все, что нынче зовется театром, я бы назвал им. Но театр еще есть. Да вот только заработать сейчас «делая театр» (а не антрепризную халтуру) возможность еще меньше чем в 90-е. Ну в Москве еще как-то… но в регионах… хм…
У нас нет прессы, у нас нет музыки (вернее она есть, но вновь в андерграунде, уже не только по политическим причинам), а самое главное мы продолжаем терять людей.
«Уходят, уходят, уходят друзья, Одни — в никуда, а другие — в князья…» (© А.А.Галич)
А я вот сошел с ума. Почему? Сам не знаю. Все меньше остается дел, которыми бы можно было заниматься со вкусом. За котрые было бы не стыдно.
Вы скажете: «Так если столько пустоты кругом — Наполни её. Или какой же ты к чорту продюсер?!»
Уж не знаю теперь, какой я продюсер. Хотя вроде есть чем гордится. Но это почти все в прошлом.
Пытаюсь. Трепыхаюсь. Но иногда, от усталости малодушно подумываю о побеге…
Нет-нет. Не «за бугор». Был я там, и немало. И люблю многие страны. Но… бывать, а не быть. Люблю я Эту Страну. Как бы пафосно не прозвучало написанное. Как любят больного и капризного ребенка. Как старую немощную и выжившую из ума бабушку. Я люблю уезжать. На долго и на коротко. Я люблю жить в других местах. Но я люблю уезжать и возвращаться.
И мне хотелось бы делать то, что я могу, и то, что (простите мне такую наглость) я знаю, нужно людям. И делать это тут.
Так о каком побеге ты говоришь? — скажете Вы.
О побеге из профессии. Вернее из своего формата.
Но пока не бегу. Пока барахтаюсь.
Вот только не понимаю: чего же «шального» было в 90-е? Может мне только кажется, но бОльшая часть людей тогда жила уютнее. Культура цвела. Росло все новое, то что гибнет сейчас.
…
Тогда небыло Интернета. Вернее почти небыло. И может поэтому мы все творили «на воле», а сейчас собрались в этой всемирной резервации… скучковались по личным и не личным сайтам, блогам, форумам.
Мы живем ТУТ, а ТАМ («на воле») присутствуем. Выбегаем ненадолго «украсть на хлеб», и назад. Чтоб не задохнутся. Как летучие рыбы, за мошкой.
…
Жизнь продолжается.

Мысли за жизнь, или ранняя старость

Теги: Всячина ностальгия россия совок ссср

Это опубликовали, наверное, уже все, просто я, как всегда, везде опаздываю.
Любопытно, как только вырезку увидел, сразу понял, что карикатура не совдеповская.
Не умели у нас так легко и свободно, не умели.
Не та школа.

А г-ну Богословскому об заклад биться не стоило.
Особенно на фоне собственных популярных творений к фильмам «Пес Барбос» и «Самогонщики».

Теги: ART'икль музыка ностальгия совок

У меня очень скверная память.
Из детства помню мало.
Все какие-то обрывки, кадры, немые сцены, размытые образы, а все больше — ощущения.
И звуки.
Дачное детство, это ровный, убаюкивающий и какой-то очень уютный стук дождя по листьям, по крыше.
А я лежу на полу и рисую.
Очень хорошо рисовать в дождь.
В дождь вообще хорошо думается.
И когда ты сухой сидишь под теплой крышей.
И когда промокший насквозь ступаешь мокрыми кедами по лужам, а дождь громко стучит по тонкому капюшону, плечам, спине, капли стекают по бровям, усам, срываются с носа…
Еще на даче были слышны далекие электрички.
Их гудки при подходе к станции и глухой перестук на перегонах.
Еще дача, это бесконечная радиостанция «Маяк» из военного городка, которая с утра до вечера мучила всех песнями, плясками и унылыми вестями с полей каждые полчаса.
Дачное детство, это велосипедные звонки, смех и стук воланов.
Это протяжный скрип длинного рычага колонки на соседней просеке, на который нужно было налегать изо всех сил, чтобы из узкого изогнутого крана потекла ледяная вкусная вода.
Звуки деревенского детства, это утреннее кукареканье.
Оно начиналось у соседей напротив, и после разлеталось по всему городу.
И еще деревенское детство, это приглушенный, но отчетливый перестук моторных лодок, прилетавший с озера.
И бензопилы, которые то резко трещали где-то во дворах, то сонно выли на далекой лесопилке.
А еще деревенское детство, это стук коровьих копыт по булыжной мостовой и окрики их хозяек, гнавших коров по утру на угол нашей и соседней улиц, откуда те сами уже шли на выпас в поле и в лес.
Еще деревенское детство, это сказочный шум сосен на холме.
Ты лежишь под ними, смотришь далеко-далеко вверх, на медленно колышущиеся малахитовые кроны и слушаешь этот волшебный неспешный шум, который, казалось, приоткрывал дверь в какой-то иной, всегда спокойный и радостный мир, в иное, безмятежное существование.
Городское детство, это шум машин за окном, стук поезда на мосту, унылые вскрики речных трамвайчиков.
Почему-то очень пугающий вой в вагонах метро.
Доносившееся со двора утреннее шарканье метлами летом и большими деревянными лопатами зимой.
Еще, это странное долгое тиканье из репродуктора.
«Новости из телетайпного зала» под звук этих самых телетайпов.
Неискренние бодрые голоса «Пионерской зорьки» и угнетающий гимн на ночь.
Да, еще это красивая-красивая музыкальная заставка «В мире животных».
Это веселые голоса и смех родителей и их друзей, которые почему-то всегда шутили, кого-то разыгрывали, над чем-то заразительно смеялись.
А еще детство, это громкий скрип искрящегося снега под валенками с галошами.
Это шорохи в темной комнате и громкое тиканье большого жестяного будильника.
Это голоса родных, которых больше никогда не услышишь.
Так звучало детство.

Художник — Андрей Ушнурцев

Теги: Жестом по мимике детство ненаписанное ностальгия слова